"В следующем году войску нужно 30 тысяч наземных дронов": интервью с основателем Школы НРК 3-й штурмовой бригады

В украинской армии активно создаются новые должности для работы с наземными роботизированными комплексами (НРК). Производители тестируют разные варианты их модернизации, а военные ожидают от государства существенно больше контрактов на дроны, чем в прошлом.

Чтобы понять, как эти тренды работают на практике, "Телеграф" пообщался с основателем школы НРК и командиром взвода НРК 3-й ОШБр Виктором Павловым.

Когда началась полномасштабная война, Виктор Павлов присоединился к ССО Азов Киев (впоследствии подразделение стало Третьей штурмовой бригадой). На фронте инициировал создание первого взвода аэроразведки, участвовал в боях под Бахмутом и вместе с собратьями строил систему беспилотных подразделений в бригаде. Впоследствии начал работу над новым направлением — наземными роботизированными комплексами.

Сегодня Виктор Павлов развивает первую в Украине Школу НРК, где готовят операторов для всех сил обороны. В интервью "Телеграфу" он рассказал, как наземные дроны меняют боевую логистику, тормозящую их массовое внедрение и действительно ли машины вскоре заменят людей в окопах.

Как долго живет робот на фронте и почему он еще не может заменить человека

— Какова сегодня главная роль наземных роботов на поле боя?

— Спасать жизнь пехоты. Например, вместо того чтобы бойцы пешком тащили грузы или перевозили их на пикапах, это делают работы. Благодаря этому становится меньше движения людей по полю боя, а значит, уменьшается риск для их жизни. Сейчас наш приоритет — обеспечить этими технологиями все подразделения и перевести логистику на НРК.

— На каком минимальном и максимальном расстоянии бойцы могут управлять НРК?

— Зависит от связи и тактики подразделения. Кто-то управляет с 10 км, кто-то – с 40 км. Можно и дальше, но не всегда в этом смысле. Расстояние в 40 км дает достаточный уровень безопасности. Кроме того, технику следует обслуживать, ремонтировать, менять батареи и заряжать. Поэтому нужны опорные пункты поближе к полю боя, откуда это все будут поддерживать и будут быстро отправлять обратно в работу.

— Влияют ли на работу НРК враждебные средства РЭБ?

— Поскольку НРК двигаются по земле, деревья и перепады высот дают им защиту от враждебных РЭБов. В то же время, на них влияют наши средства радиоэлектронной борьбы. Поэтому мы должны налаживать четкую коммуникацию с ними. Нужно знать, когда включаются РЭБы, как взаимодействовать в такие моменты и какие частоты использовать. Война — это большой организм, в котором все системы должны работать слаженно.

— Сколько времени живет на фронте боевая машина? Является ли она приоритетной целью для врага?

— Это точно приоритетная цель. Здесь важны умения выполнять миссии, опыт и навыки. Дроны "живут" по-разному: некоторые уезжают и почти сразу попадают под огонь или выходят из строя; другие же выполняют боевые задания на сотни километров. Есть примеры, когда платформы проезжали расстояние в 500 км, это на поле боя очень много. Именно поэтому нужно учитывать и тактику, и логистику, и техническую надежность.

— Могут ли наземные дроны полностью заменить бойца в окопе?

— В будущем – да. Теперь – нет. Мы двигаемся в этом направлении, но еще не готовы технологически и процессуально.

К примеру, если вместо людей мы поставим дроны, то для них нужно обустроить какое-нибудь укрытие. Кто это сделает? Люди. НРК нужно ремонтировать, их нужно разгружать и перезаряжать оружие – снова нужны люди. Пока дрон не станет полностью автономным, пехота потребуется.

Еще одна важная проблема – защита НРК. Дроны большие и заметные, их нужно прятать или иначе обеспечивать защиту от угроз, в частности от FPV-атак. Это могут быть защищенные места размещения или средства самозащиты. Без этого работы уязвимы и могут быстро выводиться из строя. Следует последовательно развивать все компоненты, чтобы система могла работать автономно и безопаснее для людей.

Наземные дроны запускают FPV и берут россиян в плен.

— А в каких сценариях НРК заменяют человека уже сейчас?

— НРК уже выполняют часть человеческих обязанностей. Во-первых, это логистика: раньше воду, еду и боеприпасы несли люди, теперь это часто делают наземные роботизированные комплексы. Если раньше человек уходил и рисковал оказаться под обстрелом, стать 200 или 300, то теперь поедет дрон. Да, его могут уничтожить, но человек остается целым. Вот это первый и самый важный эффект.

Второе — это инженерная функция, минирование. Раньше этим занимались инженеры-саперы, сейчас это делают дроны.

И третье — огневая поддержка во время оборонительных и наступательных действий. Любое оружие, пулеметы, гранатометы, можно поставить на турель на наземные роботизированные комплексы и использовать. Сейчас это направление постепенно развивается. К примеру, у нас в 3-й штурмовой бригаде уже создали роту ударных наземных роботизированных комплексов.

Камикадзе мы тоже относим к ударной компоненте. У нас уже были случаи их успешного применения, когда ребята из подразделения NC13 взяли в плен врага. Сначала FPV-дроны и НРК-камикадзе разбили блиндаж, а когда к нему приблизился наземный робот, оккупанты, чтобы избежать подрыва, немедленно отказались от сопротивления и сдались.

— Мы много слышали о воздушных "дронах-матках". Может ли НРК использоваться как платформа для запуска БПЛА?

— Конечно. Это уже тестируется. НРК могут выполнять роль пусковых площадок для FPV дронов и удаленных запусков. Они стоят на страже, ожидают приказа, и в нужный момент происходит запуск.

"НРК — это расходник": сколько нужно армии и сколько стоят наземные дроны

— Сколько наземных роботизированных комплексов нужно ВСУ сегодня?

— По открытой информации, государство законтрактовало в этом году 10–15 тысяч наземных роботизированных комплексов. Достаточно ли этого? В год достаточно, но год уже заканчивается.

Нужно понимать, что наземные дроны – это расходный материал, поэтому их нужно много. НРК уничтожают, но это лучше, чем погибнет человек. Во время эвакуации лучше, чтобы дрон эвакуировал раненых, чем это будет делать группа из двух-четырех человек.

Я уверен, что количество НРК на балансе войск будет расти, потому что увеличивается количество подразделений с соответствующими штатными структурами, а также использование роботов становится более интенсивным.

Я думаю, что на следующий год армии потребуется около 30 тысяч НРК. Это мое субъективное мнение, приблизительная оценка, исходя из понимания потерь и масштабирования.

— Какая средняя цена НРК по сравнению с БПЛА?

— Смотря, какой это наземный роботизированный комплекс, но в целом они дешевле, чем, скажем, Bayraktar. Если сравнивать с FPV-дроном, то НРК конечно дороже. Условно, он будет стоить 10 000 долларов, а FPV — 500 долларов.

Иностранные НРК стоят больше: некие 160 000 либо даже 300 000 евро. В Украине цены значительно ниже. В зависимости от размера и характеристик стоимость дронов варьируется от 10 до 50 тысяч долларов.

У украинских НРК есть несколько важных преимуществ. Во-первых, они значительно дешевле аналогов. Во-вторых, именно в Украине сейчас больше производителей таких комплексов и больше практического опыта их применения. В-третьих, они доказывают свою эффективность прямо на поле боя.

— Что касается отечественных НРК: из каких компонентов они собраны — украинские или китайские?

— В наземных роботизированных комплексах Сил обороны Украины используются разные международные компоненты, в том числе и китайские.Перед украинскими производителями стоит задача локализовать эти компоненты и снизить зависимость от определенных поставщиков.

Около половины всех применений НРК в Силах обороны приходится на Третью штурмовую

— Сколько процентов всех применений НРК приходится на Третью штурмовую?

— Наша бригада перевозит более 100 тонн груза в месяц. Около 40-50% всех применений НРК в Силах обороны приходится на Третью штурмовую. Мы очень активно используем наземные роботизированные комплексы. Это связано в том числе и с тем, что мы первыми начали системно и масштабно развивать это направление: первая штатная структура НРК появилась именно в нашей бригаде.

В то же время, появляются и новые подразделения наземных роботизированных комплексов. Мы как бригада и корпус передаем свой опыт и в нашей Школе обучаем бойцов со всех Сил обороны.

Проблема в том, что часто подразделения просто спускают штатную структуру НРК – фактически дают "пустые ячейки". Чтобы их заполнить, нужно найти людей и научить их. Они должны понять, как применять дроны, какие модели выбирать, как ремонтировать, как ими управлять и как планировать операции.

Спрос на НРК растет с каждым днем. Большинство подразделений уже поняли, что дроны – это полезно. Буквально недавно вышел наш сюжет о том, как дрон спас раненого бойца. Парень давал интервью, у него было несколько турникетов на ноге, состояние тяжелое. И он сказал: "Если бы не НРК, я был бы точно двухсотым". Это только один случай, попавший на камеру. А вообще наши ребята еженедельно с помощью НРК эвакуируют десятки раненых.

Как возникла Школа НРК и кто ее финансирует

— Как и почему возникла идея создать Школу НРК на базе Третьей штурмовой бригады?

— Все просто и логично. Два года назад, когда мы активно начали использовать наземные роботизированные комплексы, нам нужно было обучать собственные подразделения, затем мы передавали опыт другим бригадам. Так мы пришли к выводу, что нужна отдельная Школа НРК. Кроме того, это часть рекрутинга – мы собираем людей и готовим их для подразделений.

Сейчас у нас есть два курса – базовый для гражданских и углубленный для военных. Сегодня очередь на военный курс расписана уже на семь месяцев. Поэтому наш главный вызов сейчас — подготовить еще большее число инструкторов, чтобы ускорить учебный процесс.

— Вы учите военных на безвозмездной основе? Ожидаете ли финансовое возмещение от государства?

— Военных мы учим бесплатно. Чтобы обеспечивать такую возможность и содержать школу, мы занимаемся фандрейзингом, ищем финансирование. Пока это не государственные средства.

Впрочем, еще в прошлом году Кабинетом Министров Украины было принято постановление №1129 о сертификации школ внешних пилотов (операторов) беспилотных летательных аппаратов". В 2025 году внесли изменения, добавив НРК и морские дроны.

Этот документ предусматривает, что государство планирует компенсировать часть расходов на обучение каждого военного. В то же время, насколько мне известно от нескольких руководителей школ БПЛА, механизм компенсации на летательные аппараты не работал. Представители государственных учебных центров должны приезжать, проводить экзаменацию, фиксировать результаты и передавать их дальше, после чего школы должны получать средства. Но, вероятно, за неимением персонала эти люди на экзамены просто не приезжали. Однако я не знаю, какова ситуация сейчас.

Если система действительно заработает, и государство будет компенсировать стоимость обучения, это позволит покрывать часть расходов школы, расширять ее и обучать еще большее количество людей.

Без мастерских и инженеров система НРК не будет работать

— Сейчас вы планируете запуск нового – инженерного – курса. Почему возникла такая необходимость?

— Мы планируем расширить Школу: на площади 500 м² мы хотим обустроить дополнительные локации, построить гараж и лекторий для инженерного курса, в рамках которого мы готовим мастеров для работы в боевых подразделениях НРК. Несколько недель назад мы уже приступили к демонтажным работам.

Инженеры – это очень важно. Без инженерии, без мастерской и мастеров система не будет эффективно работать. Перед тем, как начать применять наземный роботизированный комплекс в бою, его нужно адаптировать: что-то доделать, настроить связь и т.д.

После выполнения миссии дрон возвращается, и его обслуживают — восстанавливают после повреждений, чинят колеса, антенны, проверяют все системы, чтобы его можно было снова применять. Это сродни "пит-стопу" в Формуле-1, когда машина приезжает, вокруг нее за секунды становится 18 человек, каждый из которых четко знает свою задачу. Они делают несколько движений – и машина снова готова к действию.

— Что нужно для полноценного развертывания НРК в подразделениях?

— Желание командиров. Его сейчас нет на все 100%, но с каждым удачным кейсом применение НРК оно возникает. Нужно понимать, что есть никуда не исчезающие операционная деятельность и задачи — их надо выполнять, и не всегда командование имеет время вдаваться во что-то новое. Однако результаты не остаются незамеченными, все видят эффективность.

Для развертывания НРК требуются штатные структуры и снабжения. К счастью, сейчас есть поддержка государства: оно контрактует и закупает много дронов. Если в 2024 году бригады закупали все своими силами, благодаря волонтерским ресурсам или субвенциям, то в 2025 году процесс стал намного легче.

Далее остаются вызовы: создание и снабжение мастерских инструментами, компонентами, запчастями; обустройство пунктов управления. Требуются мониторы, дроны, антенны, системы питания, генераторы; машины для перевозки всего этого; люди, которые будут обслуживать технику.

Это сложный механизм, и он нуждается в комплексном подходе. Но я уверен: чем быстрее мы интегрируем НРК во все подразделения Сил обороны, тем больше жизней сможем спасти.