Запад заблокировал для России доступ примерно к половине её валютных резервов, однако формально эти средства пока не конфискованы
С момента введения санкций против Центрального банка России в 2022 году Москва ведёт борьбу за сохранение и возможное возвращение этих активов. В 2022–2023 годах, пока замороженные средства оставались на западных счетах и не использовались для финансирования ВСУ, реакция Кремля ограничивалась в основном жёсткими заявлениями российских дипломатов.
Ситуация изменилась после того, как европейские страны запустили механизм финансирования Украины за счёт так называемой "неожиданной сверхприбыли" от размещения замороженных российских активов через Европейский фонд мира.
После этого Россия задействовала весь доступный ей набор инструментов давления.
Судебная атака: от Оренбурга до Будапешта
Первым шагом Кремля стала волна исков частных инвесторов против европейских депозитариев в российских судах.
Первый такой иск к Euroclear — от предпринимательницы Элиды Хасановой из Оренбурга на сумму $23 тыс. — был удовлетворён Арбитражным судом Москвы 13 мая 2024 года.
К концу 2025 года в российских арбитражных судах было зарегистрировано более 130 исков к структурам Euroclear. Истцами выступали как крупные финансовые организации, так и частные инвесторы.
В 2024 году к юридическому противостоянию с ЕС подключилась Венгрия. Премьер-министр Виктор Орбан пытался заблокировать голосование в рамках Европейского фонда мира по вопросу передачи Украине "сверхдоходов" от замороженных российских активов. После неудачи венгерские представители подали иск к ЕС с требованием отменить соответствующее решение.
По мере продвижения западных планов Москва усиливала риторику угроз. Самым жёстким сигналом стал иск Центробанка России к Euroclear о возмещении 18 трлн рублей (около $225 млрд). Он был подан сразу после того, как 12 декабря 2025 года Совет ЕС, обойдя вето Венгрии, ввёл бессрочную блокировку российских активов.
Цель судебных исков — запугивание колеблющихся стран ЕС.
Почему Европа не испугалась
В ЕС заранее готовились к юридическому противостоянию. В ответ на шквал исков к бельгийскому депозитарию 18 июля 2025 года в рамках 18-го пакета санкций Евросоюз постановил не признавать решения российских и международных судов по искам российских инвесторов в рамках двусторонних инвестиционных соглашений.
"Угрозы России — это всего лишь угрозы", — заявила еврокомиссар Кая Каллас накануне заседания Совета ЕС по иностранным делам, ссылаясь на выводы европейских юристов о минимальных шансах Москвы на успех в судах.
При этом и в самой России многие не верили в перспективность судебной стратегии. Советник по санкционным вопросам, адвокат Кира Винокурова заявила, что у Банка России фактически нет возможности защитить свои интересы в иностранных судах. По её словам, изменения в законодательстве ЕС исключают признание и исполнение решений в пользу подсанкционных российских лиц.
Юрий Шумилов, партнёр YS Advisors, отметил, что действия ЦБ РФ направлены на подачу сигнала таким странам, как Бельгия.
"Зеркальная конфискация" как второй инструмент Кремля
Вторым элементом стратегии Кремля стала так называемая "зеркальная конфискация" — изъятие активов иностранных инвесторов на территории России.
На момент начала полномасштабного вторжения многие европейские депозитарии и банки имели счета в Национальном депозитарии России (НДР) для обслуживания иностранных инвесторов, владевших российскими ценными бумагами. Так, Euroclear хранит там клиентские активы на сумму около 16 млрд евро.
Кроме того, есть еще прямые инвестиции западных фондов и банков в российские активы. Например, инвестиционный портфель норвежского фонда Government Pension Fund Global в конце 2021 года оценивался в $3,1 млрд.
Отдельную категорию составляли материальные активы западных компаний — предприятия, купленные или созданные в России. По данным Киевской школы экономики, после 2022 года 526 западных компаний ушли с российского рынка, однако более 1500 продолжили там работу.
В ответ на санкции Кремль заблокировал активы инвесторов из "недружественных" стран на специальных счетах и резко ужесточил условия выхода бизнеса из России. Теперь при продаже предприятия иностранный владелец может получить лишь около 5% его рыночной стоимости, а сделки с активами дороже 50 млрд рублей требуют личного согласия Путина..
Отдельными указами Путин передал в государственное управление ряд крупных компаний, принадлежавших инвесторам из Германии, Франции, Финляндии и Дании. В мае 2024 года, в ответ на американский закон о конфискации российских активов, он подписал указ, позволяющий Центробанку РФ изымать американские государственные и частные активы в России.
Почему "зеркальная конфискация" может не сработать
Даже в России многие эксперты сомневаются в эффективности этой стратегии. В феврале 2025 года российские структуры попытались через суд инициировать банкротство Euroclear, чтобы получить доступ к его активам в России. Однако Арбитражный суд Москвы отказал в иске. Против банкротства, в том числе, выступал и Банк России.
Причина проста: кроме клиентских активов, размещённых на счетах НДР, у Euroclear нет значимого имущества в России. Эти средства, согласно указам Путина, используются для компенсаций российским инвесторам, чьи активы заморожены в Европе. Их реквизиция лишила бы компенсаций самих россиян.
Кроме того, даже полная "зеркальная конфискация" не покрыла бы потери России за рубежом.
По данным Банка России, на конец 2021 года объём прямых иностранных инвестиций (ПИИ) из Европы в Россию составлял $323 млрд (64% всех ПИИ). Однако значительная часть этих "европейских" инвестиций приходилась на офшорные юрисдикции, что указывает на их преимущественно российское происхождение.
Реальные потери понесут сами российские владельцы, считает профессор Иван Родионов, подчеркивая при этом, что последствия для России окажутся более болезненными, чем ожидается.
Переговоры с США и фактор Трампа
Третьим элементом стратегии стали сепаратные переговоры, прежде всего с администрацией Дональда Трампа. Кремль дал понять, что не возражает против того, чтобы США заработали на использовании части замороженных активов.
Эта идея отражена в "мирном плане" из 28 пунктов, вызвавшем резкую критику в Украине и Европе. Его 14-й пункт предусматривал инвестирование $100 млрд замороженных российских средств в фонд под управлением США с распределением 50% прибыли.
По мнению источников, именно предложение поделиться доходами от замороженных активов позволило России добиться эффекта: без поддержки США сторонникам репарационного кредита не удалось убедить Бельгию и ряд других стран ЕС профинансировать Украину за счёт российских резервов.