Дмитрий Донцов: "Россия не оставила нам выбора – национальная смерть или беспощадная борьба"

Идеи мыслителя, который всегда был над схваткой, остаются актуальными и сегодня

Этот человек занимает особое, можно сказать отдельное, место в пантеоне деятелей национального возрождения XX века. 30 марта 1973 года в канадском Монреале на 89-м году жизни скончался Дмитрий Донцов – философ, публицист, литературный критик, фактически создатель мировоззренческих устоев Организации украинских националистов (ОУН).

Один из самых ярких и одновременно самых противоречивых мыслителей прошел сложный путь от марксиста до "действующего" националиста, оставил немалое эпистолярное наследие. Его многие десятилетия и сегодня фальсифицируют, интерпретируют и подтасовывают идеологические противники. Этот подход был одинаково "модным" и в СССР, и среди представителей многих украинских эмигрантских организаций и западных интеллектуалов левых взглядов. На этих искажениях идейного наследия мыслителя постоянно акцентирует современный украинский исследователь его творчества Олег Баган.

Дмитрий Донцов ревностно относился к малейшим посягательствам на личную свободу. Ему уже с начала 1920-х годов было совсем неинтересно заниматься текущей политикой. В 1922 году Дмитрий Донцов писал: "…став я пропагувати свої ідеї як "free lanser" (англ. – вільний улан), тільки в пресі і слові". Он, кстати, так и не вступил в ряды ОУН, хотя симпатизировал ее бандеровской фракции. Мыслитель имел ореол неоспоримого лидера национально-освободительного движения правого толка.

А если говорить о популярности его идей, то она на территории Западной Украины в 1920—1940-х годах была действительно потрясающей. Имя Донцова было на слуху и имело огромное, не соизмеримое ни с кем, влияние на западноукраинскую молодежь. При фактической капитуляции и приспособленчестве большинства политиков и общественных деятелей прошлых поколений, потерпевших ошеломляющее поражение во время освободительной борьбы 1917—1921 годов, эта молодежь стала главной движущей силой сопротивления оккупантам – польским, большевистским, нацистам.

Дмитрий Донцов родился 17 (29) августа 1883 года в таврическом городе Мелитополь, на южном краю украинского этнического моря, в пестрой полифонии этносов, культур и конфессий. Отец, Иван Дмитриевич, был родом со Слобожанщины, имел украинские и греческие корни. Был богатым купцом 2-й гильдии, домовладельцем, торговал сельскохозяйственными машинами. Его даже избрали городским головой Мелитополя. Однако через несколько дней Иван Донцов неожиданно умирает (11.04.1894), а в следующем году — и мать, Ефросинья Иосифовна. По отцу мама была украинкой (воспитывалась в семье отчима – немца-колониста), а ее бабушка – итальянкой…

Дмитрий рос в мультикультурной семье, в которой в большинстве своем разговаривали на русском языке, однако украинский не был им чужим. Михаил Сосновский, историк и публицист из США, писал, что, по воспоминаниям жены Дмитрия Донцова Марии Донцовой-Бачинской, решающее влияние на формирование мировоззрения оказал как раз украинизированный отчим матери.

Почему это важно знать? Ибо многие оппоненты и исследователи мыслителя как раз распространяют спекуляции о его якобы русском происхождении. Свой выбор в сторону украинской политической идентичности Дмитрий сделал уже в Санкт-Петербурге на юридическом факультете университета: "Оці шальки терезів на користь його політичного вибору українства схилилися остаточно, тому що в Петербурзі, столиці імперії, Донцов приєднується до української громади і українського політичного руху", – отмечает украинский историк Иван Патриляк.

В 1905 году студент Дмитрий Донцов становится членом Украинской социал-демократической рабочей партии. В том же году его арестовывают и отправляют в киевскую Лукьяновскую тюрьму. В 1908 году, после второго ареста (восемь месяцев в той же "Лукьяновке"), в ситуации усиления репрессий царской власти в результате поражения Первой российской революции 25-летний Донцов тайно эмигрирует в Австро-Венгрию. На Галичине он постепенно, шаг за шагом эволюционирует от марксиста до националиста: "Актуальним не є гасло самостійності – мріяли ж колись наші українці про самостійну Україну в злуці з Росією. Актуальним, більш реальним, більш конкретним – скоріше, здійсненим! – є гасло відірвання від Росії, зірвання всякої злуки з нею – політичний сепаратизм".

А уже в июле 1913 года в докладе "Современное политическое положение нации и наши задачи" на II Всеукраинском студенческом съезде во Львове Донцов окончательно очерчивает свою радикальную программу построения независимого Украинского государства: "Хай нас не страшить непомірність завдання, хай не сліпить нам очі величезність Росії. Великі здаються нам такими тому, що ми стоїмо перед ними на колінах… Росія загалом не лишила нам свободи вибору. Вона поставила нас перед дилемою: або цілковита національна смерть, або – безпощадна боротьба".

Во Львове прозвучал едва ли не самый известный его афоризм: "Найбільше гнітять того, хто найменше вимагає". Также Донцов во время доклада неожиданно для собравшихся предсказал скорое начало мировой войны. До убийства эрцгерцога Франца-Фердинанда и его супруги Софии Хотек в Сараево оставался год…

В эмиграции расцвел талант Донцова-публициста. Ему присущи полемичность, стилистическая изысканность, ироничность и последовательность в отстаивании своей позиции. Уже тогда современники увидели его фундаментальную эрудицию.

В отстаивании украинских интересов Донцов был непримиримым. Он среди первых увидел, что Московия в любом подобии – "белая", "красная" или республиканская – была, есть и будет (что подтверждает наша сегодняшняя война за независимость с РФ) нашим экзистенциальным врагом: "Мусимо викохати в собі душу, яка б могла успішно протиставитися душі Івана IV, яка переживає в Росії свою безнастанну реінкарнацію".

Отмечая, что Украина просто обречена стать частью европейской цивилизации, Донцов в "Підставах нашої політики" (1921 год) писал: "Коли читаємо… історію Європи, — читаємо історію її народів. Читаючи історію Росії — не бачимо нічого, опріч темної маси, що сліпо віддана своїм вождям, рухається нині в однім, завтра в другім напрямку… Там — історію робили класи, партії, нації та великі одиниці, суспільність. Тут — держава, уряд, що скували і класи, і одиниці, і суспільність".

Во время освободительной борьбы в Украине в конце Первой мировой войны и по ее завершении Донцов так и не стал своим для национальных политических сил. Конечно же, для социалистического правительства УНР и даже консервативного гетмана Павла Скоропадского, несмотря на то, что возглавлял несколько месяцев Украинское Телеграфическое Агентство. Но гетман, который в самый ответственный момент поздней осени 1918 года провозгласил союз с несуществующей на то время "белой" и "единонеделимой" Россией, все перечеркнул… В январе 1919 года Донцов навсегда покидает Киев.

Эволюция в мировоззрении Донцова произошла из-за катастрофической неудачи Украинской революции 1917—1921 годов. Одной из важных причин этого поражения он считал "человеческий фактор". Его оценка тогдашней "элиты" была весьма точной, и она в значительной степени напоминает времена нашего, современного независимого государства: "…правник, що ледве навчився відрізняти поняття "федералізму" від "централізму", уважав себе за покликаного писати розвідки з державного права; … коли люди, не знаючи ніякої іншої мови в світі, крім української (та хіба ще російської) ставали на чолі товариства, що мало інформувати Европу про українську справу; коли добрі музи́ки уходили за кваліфікованих дипльоматів; коли сидження між двома кріслами уважано за принципіяльність, а принципіяльність за дивацтво…"

Очень актуальными, на грани провидения, остаются мысли Дмитрия Донцова относительно угрозы, которую во многих сферах жизни и культуры несет наш северный сосед: "Коли історія (і географія) зробили з нас аванпост Европи проти Росії, Росії як такої, незалежно від кожночасового її режиму; коли цю ролю під загрозою національної смерти мусить Україна і далі грати; коли самі заложення московської культури руйнують відпорну силу нації; коли, нарешті, перемога в обстоюванню своєї національної незалежности невіддільна для нас від перемоги Европи над Росією і навпаки – то першою заповіддю нашої політики повинно бути: 1) в політиці внутрішній – плекання всіх засад західної культури, які рятують Европу (і нас) від московської пошести; 2) в політиці зовнішній – повна сепарація від Росії" ("Підстави нашої політики", 1921 год).

Впереди была тяжелая жизнь эмигранта – во Второй Речи Посполитой (в основном во Львове), в Бухаресте, Праге, городах Германии, США и, наконец, в Канаде.

Похоронен мыслитель на украинском кладбище в городе Саунт-Баунд-Брук (США), где находится духовный центр украинского православия в Северной Америке.