"Биоробот" в свинцовых латах: как преподаватель из Львова лопатой чистил разрушенный энергоблок ЧАЭС

Ровно 38 лет назад произошел самый страшный ядерный гражданский инцидент в мире — авария на Чернобыльской атомной электростанции. Среди участников ликвидации последствий катастрофы был и львовянин, ныне полковник внутренней службы в отставке Михаил Судницын. Тогда, в 1986 году, он – преподаватель профильного учебного заведения – возглавил группу курсантов-добровольцев, с которыми провел несколько дней на ЧАЭС.

Вместе с коллегами из Харькова им доверили сложную и опасную задачу — зачистить от радиоактивных элементов вентиляционную трубу разрушенных энергоблоков. Это позволило впоследствии завершить работы по покрытию кровлей саркофага. Как это происходило, ликвидатор рассказал "Телеграфу".

"Слава Богу поехали единицы, а не все"

В момент, когда произошла авария на ЧАЭС, Михаил Судницын работал во Львовском пожарно-техническом училище, где преподавал цикл пожарной тактики. Среди других тем будущие специалисты рассматривали и оружие массового поражения, один из видов которого — ядерное, вызывает радиоактивное загрязнение. Но оказалось, что опасным может быть мирный атом.

— О катастрофе на ЧАЭС узнал "по работе", нас тогда собрали и сообщили, чтобы мы готовились, — вспоминает в разговоре с "Телеграфом" Михаил Владимирович. — Соответственно, и в училище как для курсантов, так и для офицеров я проводил занятия по радиационной безопасности, рассказывал, как вести себя в зоне поражения, какие меры защитные существуют и т.д. Вопрос привлечения к ликвидации встал в сентябре, тогда всех нас выстроили, а начальник училища спросил, кто хочет поехать на ЧАЭС. Желающих среди курсантов было много, но выбрали среди них только девять, плюс я должен быть старшим группы. И слава Богу, что поехали единицы, а не все.

Этому поиску добровольцев в учебных заведениях, которые на тот момент подчинялись Министерству внутренних дел, предшествовало решение на самом высоком уровне. Ведь зачистить ряд объектов от высокорадиоактивных элементов – графита, тепловыделяющих элементов (ТВЭЛ) и т.п. – техника была просто неспособна. А квалификации военных, привлекаемых к этой работе, не хватало.

Об этом, в частности, упоминает в книге "Две трагедии XX века" кандидат технических наук, генерал-майор Николай Тараканов, руководивший ликвидацией последствий аварии в этот период: "И вот вся эта нагроможденная масса с 26 апреля по 17 сентября лежала на кровлях третьего энергоблока, площадках главной вентиляционной трубы, развеивалась ветрами, омывалась дождями в ожидании, пока наконец дойдет черед и до ее удаления. Все ждали и надеялись на робототехнику. Дождались. Вертолетами несколько роботов были доставлены в особо опасные зоны, но они не сработали. Аккумуляторы сели, а электроника отказала".

Главная причина этого, по словам Тараканова, заключалась в том, что задачи на разработку и изготовление механизмов давали без учета особенностей работ на ЧАЭС. А если некоторые машины и выдерживали, на станции были труднодоступные участки, куда они не могли добраться.

— К очистке кровли машинного зала, например, привлекли технику, изготовленную во Львове. Но такие машины не могли подняться по вертикальной лестнице, ведущей на технологические площадки вентиляционной трубы, — продолжает рассказ Михаил Владимирович. — Это могли сделать только люди или биороботы, как тогда нас называли. Понятно, что это должны были быть физически подготовленые, выносливые, спокойные мужчины, которые имели навыки работы в экстремальных условиях на высоте. Под эти характеристики подходили курсанты Львовского и Харьковского пожарно-технических училищ.

На ЧАЭС мы прибыли 30 сентября 1986, где познакомились с коллегами из Харькова. В тот же вечер один из курсантов из этого города Виктор Сорокин провел разведку. В полной экипировке пробежал по крыше третьего энергоблока к естнице, а оттуда поднялся поочередно на трубные площадки и вернулся назад. На основе полученных данных было рассчитано время, на которое могут находиться в опасной зоне люди. Это буквально считанные минуты – от 7 до 20, в зависимости от показателей, зафиксированных в разных точках.

И уже на следующее утро после полученных инструкций наша группа приступила к работе. Для понимания: у нас были защитные "доспехи", которые весили несколько десятков килограммов. Это были такие рентгеновские фартуки из освинцованной резины, защитные очки из оргстекла, перчатки освинцованные, обувь со свинцовыми стельками, респираторы типа "лепесток". К этому добавляличь лопаты, которыми мы должны были подхватывать куски графита, ТВЭЛов и сбрасывать их вниз в разрушенный реактор. Работали парами, я с Виктором Авраменко завершал выполнение задания. Страха тогда не чувствовал, было понимание, что кто должен выполнить эту очистку, потому что на тот момент уже были возведены стены саркофага, оставалось его накрыть, — подчеркнул Михаил Судницын.

Вспоминают только по случаю годовщины

Всю операцию с участием курсантов и преподавателей из Харькова и Львова провели в первой половине дня 1 октября. За вторую — бойцы гражданской обороны выполнили чистку зоны "М" от упавших с трубных площадок кусков радиоактивных элементов. Отметили это событие показательной акцией в духе тех времен — поднятием на верхушку вентиляционной трубы красного флага.

— После ЧАЭС нас доставили в госпиталь в Киеве, где мы находились 21 день, — добавляет подробности о событиях 38-летней давности Михаил Владимирович. – Тогда на трубных площадках, к счастью, обошлось. Плохо никому из курсантов не стало, хотя мы получили дозы облучения от 16 до 23 рентгенов. Как это давало о себе знать? Чувствовалась слабость, появился металлический привкус во рту. Нас обследовали, назначили курс лечения. И мы также получили много внимания от журналистов, о нашей работе написали известные на тот момент издания — газеты "Советский инженер", "Советская Украина", журнал "Огонек". И в первые годы после аварии о нас все знали, помнили, но потом начали вспоминать только по случаю очередной годовщины.

На один из таких 2011 во Львовском государственном университете безопасности жизнедеятельности, где определенное время работал Михаил Судницын, был открыт памятный знак героям-ликвидаторам на ЧАЭС. Кроме того, Михаилу Владимировичу вместе с коллегами вручили памятные знаки от министра МЧС Украины, а ему отдельно — еще и ключи от автомобиля.

— Получилось так, что ключи от ВАЗ-2107 я получал дважды. Сначала это произошло в Главном управлении пожарной охраны в Киеве, куда пригласили в честь ликвидаторов, — вспоминает Михаил Владимирович. — Потом этот автомобиль я пригнал во Львов и там церемонию с ключами повторили еще раз.

В том году, кстати, ушел из жизни курсант моей группы Иван Блашко, на несколько лет раньше — в 2007-м — Сергей Климчук, а в 2006-м умер Александр Свентицкий. Общался после того с их родными, они говорили, что смерти связаны с пребыванием на атомной станции, — говорит собеседник.

В целом за прошедшие с катастрофы годы Михаил Судницын неоднократно возвращался к событиям сентября 1986 года. И во время преподавательской работы, и когда ушел на пенсию и был приглашенным гостем на различных мероприятиях, посвященных Чернобылю.

— На ЧАЭС я после этого еще побывал трижды, кроме того, посетил и другие атомные станции Украины — Запорожскую, Хмельницкую, Ровенскую, — говорит Михаил Владимирович. — Нас там собирали ежегодно на научные конференции, демонстрировали новую технику, дозиметрические приборы, защитную одежду, то, что могла использовать пожарная охрана. Потому что именно это направление меня интересовало и могу сказать, что многое было сделано по сравнению со временем, когда произошла катастрофа в Чернобыле. И в учебные программы в специализированных учреждениях внесли изменения, увеличили количество часов и подробно разбирали действия личного состава при авариях на атомных станциях. Изучают эти темы и сейчас. И на этом фоне полным идиотизмом выглядели действия россиян при захвате ЧАЭС и их расположении в Рыжем лесу, где до сих пор опасно. Но что у них действительно было в голове, мы знать не можем.

Я уже много лет отошел от дел — занимаюсь собой и внуками. У меня их четверо. Старший — Юра Судницын — пошел по моим стопам. Сам это решил, потому что видел перед глазами мой пример, окончил Лицей гражданской защиты, Львовский государственный университет безопасности жизнедеятельности, магистратуру. С 2021 года – офицер, сейчас ему 26 и он – заместитель начальника пожарной часть №1 города Львова, выезжал на все прилеты, которые были в нашем регионе. Гасил пожары, людей вытаскивал из-под завалов — всякое бывало за время полномасштабного вторжения. Мы с ним все время на связи. А младшие внуки сейчас в 3, 9, 10 классах, пока еще не решили кем быть, но вряд ли выберут нашу профессию.

Как сообщал "Телеграф", благодаря информационным центрам для туристов украинские спецслужбы имели возможность "увидеть" движение вражеской техники в Чернобыльской зоне.