В Украине есть агенты Путина, которых нужно просто закрыть: Исмагилов о возможности окончания войны, "бусификации" и вере

Мирный тыл для женщин и детей, а не мужчин, живущих свою лучшую жизнь

История бывшего муфтия духовного управления мусульман Украины "УММА" Саида Исмагилова – пример канонической мотивации к защите страны. Оставив служение, мужчина добровольцем пошел в ВСУ в первые же дни полномасштабного вторжения и воюет до сих пор. Но почему подобной мотивации к борьбе в обществе становится все меньше, а русского языка на улицах все больше? Остановится ли Путин и какой шанс упустила Украина в начале "большой" войны? На эти и другие вопросы Саид Исмагилов ответил в интервью "Телеграфу".

"Скажите правду: Путин не остановится"

– Саид, складывается такое впечатление, что сейчас страна живет предчувствием мирных договоренностей. Вместе с тем, мнения в обществе полярны: военные уверяют, что Путину нет смысла останавливаться и война на годы. А некоторые депутаты говорят, что в конце этого года – максимум весной следующего, боевые действия завершатся и будет мир . К какой точке зрения тяготеете лично вы?

– Проблема в том, что страна уже четыре года живет в режиме "2-3 недели". И вместо того, чтобы готовить общество к длительной войне на истощение, политики, СМИ, блоггеры, продолжают играть в "2-3 недели". И, к сожалению, общество на это ведется. Взрослое, ответственное, общество должно было бы уже не обращать внимание на обещания о том, что сейчас что-то порешают. В этом постоянном ожидании чуда есть очень отрицательные сценарии. Нам обещают быстрое, легкое решение всех проблем. А так не бывает. Я не верю в завершение войны. И для этого есть основания. К примеру, на следующий год почти половина российского бюджета направлена на войну. И это только то, что мы видим, то есть прямые статьи расходов. И я не понимаю всех политиков, журналистов, блоггеров, которые рассказывают, что война закончится, когда страна-агрессор закладывает в бюджет на следующий год триллионы расходов на войну. Почему вы врете людям? Скажите правду, что Путин и его агрессия не собираются останавливаться. Не нужно общество кормить тщетными иллюзиями. Расскажите правду. Что враг не собирается останавливаться. Что США, наш мощный союзник в прошлом, сейчас не то, что нам не помогают, а наоборот мешают. Как сказал Трамп, они торгуют Украиной. Но невозможно продать то, что не продается. Соответственно, если мы не продаемся, никто не сможет продать нас. Поэтому, в конце концов, давайте уже прекращать этот детский сад. Через четыре года уже можно было стать взрослым.

– Совершенно резонные мысли, но разве можно жить обществу без веры в какой-то просвет впереди?

– Когда ко мне в мечети подходят мужчины и спрашивают: "Ну, когда там война уже кончится?" Я отвечаю: "Давай в мой батальон. Мы тебе дадим оружие и ты будешь идти к победе вместе с нами. А если ты не вместе с нами, не помогаешь, то не спрашивай, когда война закончится".

Только общенациональное сопротивление, единство украинского общества, как в 2022 году, может приблизить нашу победу.

"Бог не виноват в войне"

– К вам, как к капеллану на фронте обращаются военные. Какая основная эмоция у военных сейчас? Или только усталость?

– Несомненно, присутствует усталость, истощение, но и военные разные. Есть высокомотивированные люди, которые понимают, что нужно защищаться, бороться. Они хорошо понимают, что поражение Украины будет не просто великой общенациональной трагедией, унижением, но и уничтожением украинской нации. Враг же совершенно не скрывает своих планов, открыто и честно рассказывает всему миру, что они сделают с Украиной и украинцами. И я не понимаю тех людей, которые этого не видят и не слышат.

– Вы практически с первых дней полномасштабного вторжения на войне. Видели много горя, тем более, работая с ранеными. Эти события изменили вашу веру? Вы спрашиваете Всевышнего, почему это все происходит с нами?

– Мою веру это никак не трансформировало, а наоборот усилило. У меня никогда нет вопросов к Всевышнему. Я сам понимаю и учу этому военных и гражданских, обращающихся ко мне: не перекладывайте человеческие грехи на Бога. Убивает, стреляет, запускает ракеты не Бог. Это делают конкретные люди, у которых есть имена, фамилии, должности, звания. Бог им не велел это делать. Бог напротив запретил им это делать, но они это делают. Если есть целая страна-террорист и многомиллионное население этой страны, желающее продолжать уничтожать украинцев, то не Бог это делает. Не Бог виноват.

"Те, кто уже на фронте, пусть сами и "вывозят"

– Как вы относитесь к уклонистам и, так называемой, "бусификации"? Раньше в одном из интервью вы говорили, что не всякий мужчина может быть воином.

– Я получил повестку в октябре 2023 года. В тот же день явился в ТЦК. До этого я был добровольцем. И для меня было удивительно узнать, что люди скрываются, бегут, не хотят защищать даже свою собственную жизнь. Свою собственную! Когда летают ракеты, "Шахеды", кого ты в первую очередь защищаешь? Да, возможно, семью, детей (если они у тебя есть), но ты, в первую очередь, защищаешь себя. Соответственно люди не хотят защищать даже самих себя. Они рассчитывают, что кто-нибудь их защитит.

Я действительно говорил, что не всякий мужчина может быть воином. Но не каждая должность в ВСУ боевая. Большинство должностей в ВСУ – это не штурмовики и не пехота. Был такой случай: ко мне в батальон ПВО привезли мобилизованного мужчину, который отказывался из-за религиозных убеждений брать в руки оружие. Командиры определили, что раз он верующий, то надо привезти его ко мне, тоже верующему, чтобы я с ним разговаривал и решал, что делать. Я спрашиваю: "Ты из-за своих религиозных убеждений не берешь оружие?" Он говорит: "Не беру". Я дальше: "А за компьютером сидеть, дежурить можешь?" Отвечает: "Могу". И он дежурил на пункте наблюдения ПВО, когда происходила воздушная атака. То есть фактически человек, который по религиозным убеждениям не берет оружие, не стрелял из этого оружия, а сидел в укрытии и выполнял очень важные боевые задачи по отслеживанию вражеских воздушных целей. И таких задач в армии много: медики, водители, служба логистики, дежурные.

Мы вошли в состояние войны на истощение. Путин и его преступный режим рассчитывают на то, что Украина сломается. И здесь мы уже ищем не добровольцев-штурмовиков, а есть общая цель – защитить свое будущее, себя. Поэтому нужно не уклоняться от защиты Родины, а найти себя в этом.

– С вашего поста: "Я вижу на войне героев, а за их спиной слушают русское, ходят в русскую церковь" . Как вы думаете, почему так происходит? Мы какой-то урок еще не усвоили?

– Общество разное. Часть общества извлекла этот урок: они понимают, за что мы боремся и что хочет уничтожить враг. В первую очередь, враг хочет уничтожить цвет украинской нации: людей наиболее образованных, талантливых, патриотических, формирующих украинское национальное сознание. Таких не будут жалеть, их будут физически уничтожать. Но та часть населения, которой безразлично… Вот именно на них и рассчитывает враг, что их просто обрусят. Они будут бояться, молчать, откажутся от того, что они украинцы, откажутся от своего языка, культуры, откажутся от своих предков и согласятся быть "третьесортными" россиянами – малороссами.

Украинское общество отошло от испуга 2022 года и люди в тылу решили вернуться к своему довоенному мировоззрению. Им безразлично, какую музыку слушать, какие фильмы смотреть, на каком языке разговаривать, ведь у них нет четкой устойчивой осознанности украинской национальной идеи. Нет ценности быть украинцем. Люди, которые над этим не хотят задумываться, вернулись в постсоветское болото. А наша информационная политика, к сожалению, не формирует это сознание. Нам перестали рассказывать, за что мы боремся. Напротив, информационные ресурсы и власть кормят людей этими "двумя-тремя неделями". И человек не видит для себя необходимости меняться. Она хочет жить так, как он жил раньше.

– Когда вы приезжаете в тыл, какие у вас эмоции? Вы видите другую жизнь. Одни военные говорят, что мы за это и воюем, чтобы в тылу было все спокойно. Других это наоборот раздражает: мужчины в ресторанах, спортзалах.

– Среди военных действительно есть разные взгляды. Говорят, что мы боремся за то, чтобы в тылу была мирная жизнь… Это должна быть мирная жизнь для женщин и детей, а не для мужчин, которые могли бы прийти и заменить нас. Большое количество воинов это очень раздражает. Нам говорят: "Не хватает личного состава. Вас не кем заменить. Вы должны выполнять задачи, вы боретесь за жизнь, за тех, кто в тылу". Хорошо. На морально-волевых парни, девушки дерутся, не высыпаются. Затем приезжают в город, а город переполнен мужчинами. Люди, которые могли бы нас заменить, стать нашими побратимами, помогать, дать нам возможность, чтобы мы отдохнули, они сами отдыхают, радуются и проживают свою лучшую жизнь. И возникает этот образ социальной несправедливости. Мы еще столкнемся с воинами, которые, возвращаясь с фронта, будут испытывать острую несправедливость. Мотивированные, ушедшие добровольцами патриотические люди рассчитывали на то, что они первыми примут на себя удар, понесут на себе бремя войны, а затем подтянутся другие, которые будут заменять и помогать. А это уже не происходит четыре года. Общество решило: те, что на фронте, пусть они сами все на себе вывозят, а мы не хотим. И это вызывает негодование и чувство несправедливости. Хотя и не у всех.

"На духовных должностях в РФ – офицеры спецслужб"

– Когда я готовился к этому интервью, я зашел на сайт Духовного управления мусульман России. Открыл там новости еще за 2014 год, и уже тогда можно было проследить поддержку Путина, аннексии Крыма, оккупации Донбасса. Почему мусульмане России "вписались" за Путина и войну?

– В России вся религиозная жизнь находится под плотным контролем российских спецслужб. В ельцинские времена был некий плюрализм мнений, призрачная свобода, религиозные лидеры могли выражать свою определенную позицию. Но с приходом Путина режим начал быстро брать под контроль всю религиозную жизнь.

– Почему для гэбистов это так важно?

– Потому что всей политике предшествует идеология. Идеология – это первое. Она обосновывает, зачем существует это государство, что это за государство, какие у него цели? Если Россия начинает войну, то зачем она начинает войну? Соответственно, нужно было взять под контроль все религиозные организации. Массово вербовались студенты религиозных учебных заведений. Те, кто отказывался работать с российскими спецслужбами, просто не становились священнослужителями. Становились [священниками] только те, кто либо напрямую шел работать в спецслужбы (и они становились фактически офицерами ФСБ, и, так называемыми, духовными деятелями), либо соглашались работать на спецслужбу. Были полностью под контролем, выполняли все наставления спецслужб. То есть российские власти полностью взяли под контроль всю религиозную жизнь и на всех духовных должностях находятся фактически офицеры российских спецслужб. И конечно, когда идет по вертикали приказ, чтобы они оправдывали, одобряли, поддерживали политику российской власти, то все церковно-религиозные деятели начинают ее одобрять. Ни один мусульманский религиозный лидер России не высказался против войны. Ни один!

"УПЦ (МП) можно закрыть волевым решением"

– Как оцениваете нашу внутреннюю политику, когда государство в "ласковом" формате избавляется от влияния русской церкви в Украине? Может быть, надо бы действовать жестче? Но можем ли мы это себе позволить?

- Я считаю, что это слишком "ласково". Даже не просто "ласково"… Иногда кажется, что это больше похоже на имитацию. Русская церковь в Украине – это прямой агент влияния. Прямой агент, влияющий не только на сознание граждан, а на линии фронта и в тылу, они выступают как враждебные агенты. Проводят разведку, корректируют вражеский огонь, сдают позиции ВСУ, помогают проникать диверсионным группам. Это уже даже не десятки, это сотни случаев, когда священники, должностные лица русской церкви в Украине (мы говорим о той церкви, которая называется УПЦ, в каноническом единстве с Московским патриархатом) фактически работают как враждебные агенты. И таких случаев собрано нашими спецслужбами абсолютно достаточно, чтобы просто взять и политическим волевым решением прекратить существование этой враждебной религиозной структуры в нашей стране.

С одной стороны, наша власть боится [принять волевое решение]. С другой стороны, российские власти всячески пропагандируют (в первую очередь в США), что якобы Украина преследует их церковь. На украинские власти начинают давить, мол, вы преследуете верующих. Вообще сеть завербованных агентов, работающих на Москву, в США, европейских странах, еще с советских времен очень разветвлена.

На самом же деле можно было бы действовать более решительно. Мы упустили свой шанс, когда в начале полномасштабного вторжения это (запретить УПЦ (МП) — Ред .) можно было бы сделать одним моментом и нам никто ничего не сказал бы.

- Но сама УПЦ активно отрицает связи с РПЦ. Мол, за руку их никто не поймал, в синоде РПЦ их тоже уже нет. Более того, они медийно подсвечивают, как помогают военным. И как человеку понять, что здесь манипуляция?

– На самом деле доказательств того, что они русская церковь очень много. Это всегда было прописано в их уставных документах, и сама РПЦ считает УПЦ своей частью. Русская церковь говорит об этом совершенно открыто.

– Ну, Россия и Украину считает своей частью…

– Смотрите, патриарх Кирилл считает УПЦ частью Русской церкви? Считает. Ладно, вы отказываетесь от этого. Но ведь раньше, до войны, вы от этого не отказывались. Вы это подчеркивали! То, что назначения происходят из Москвы, то, что вы в каноническом единстве и были в составе руководящих органов РПЦ. Ну, я не знаю, какие нужны доказательства, когда даже их священников и епископов ловят на антиукраинской деятельности. Ну какие еще нужны доказательства?

Вроде бы волонтерство, помощь… Ну, если хотите помогать ВСУ, то помогайте тогда в составе украинской церкви. Поместной независимой, которая не подчиняется Москве. Но не будьте в подчинении церкви врага, которая благословляет, освящает войну.

"Каждый мусульманин на стороне России – грешник"

– Богатые арабские мусульманские страны: Саудовская Аравия, ОАЭ не помогают напрямую Украине оружием, а их лидеры почти как с другом общаются с Путиным. Почему?

– Здесь целый ряд факторов. Это и старые экономические дела и масштабная русская пропаганда. Мы с нашей информационной политикой практически потеряли страны Глобального юга. Украинские СМИ не работают на арабский, мусульманский мир. А россияне уже давно и мощно там трудятся. Они владеют "Russia Today" на арабском языке и транслируют свою пропаганду.

Во-вторых, население этих стран до сих пор находится в настроениях антиамериканизма и антиевропейской политики. Многие страны арабского мира менее 100 лет назад были колониями Европы. И эта колониальная травма у них очень глубоко сидит. А Россия очень удачно играет на этом. Россияне говорят: "Мы боремся с НАТО. Мы воюем с Америкой, с европейскими странами". И освещается так, что Россия это такая мощная страна, которая борется против наших угнетателей и поработителей. Это помогает держать баланс в мире. И потому они [населения арабских стран] реально сочувствуют врагу и оккупанту. Они реально полагают, что Россия борется не с Украиной, а с НАТО и США, европейскими странами. Ну, просто не повезло, что Украина стала полем битвы. И таким образом, на проблемы и потребности украинцев совсем никто не обращает внимания.

– Когда так называемые кадыровцы называют войну против Украины "джихадом", как богослов, могли бы объяснить, почему они это делают? Это такая форма ереси?

– Им сказали называть свою агрессию джихадом, они ее так и называют. Но с точки зрения шариата, исламского богословия это не просто не джихад. Это преступное уничтожение и нападение. И каждый мусульманин, пришедший как захватчик на стороне России, он преступник и грешник. Они фактически принимают участие в нападении на страну, которая на них не нападала и ничем им не угрожала. Война проходит на нашей территории, уничтожается наше население. И этому нет никакого оправдания с точки зрения ислама. Напротив, бьющиеся в ВСУ мусульмане Украины это мы на джихаде. Мы защищаем то, что дал нам Бог: детей, семьи, дома, страну. И мы должны их защищать. В Священном Коране есть приказ защищать то, что дано Богом. Мы не пришли в Чечню, Татарстан, Башкортостан забирать их и убивать их население.

– Вы родом из Донецка. У вас есть ностальгия по этому городу и той жизни, которая там была? Или просто "отрезали"?

– Мой учитель Игорь Козловский учил, чтобы мы совпадали с событиями. Если мы живем сейчас здесь, мы должны жить и отдавать свои усилия для тех событий, в которых мы живем. И эти фантомные боли, чемодан своего прошлого только сгибает твою спину и лишает сил. Поэтому нужно просто отпустить прошлое, на которое ты не можешь влиять, и жить здесь и сейчас. Сражаться за свое будущее.

Конечно, я помню свой город, отчий дом, свою мечеть, в которой я молился, когда был донецким имамом. Но здесь и сейчас я должен не переживать фантомные боли, не ностальгировать, а бороться.