7000 христиан противостояли 80-тысячной регулярной армии султана
Столице Византийской империи, городу, получившему свое название в честь императора Константина, суждена была долгая жизнь – более 11 веков… Все империи когда-то приходят в упадок и погибают, оставляя след в истории, культуре и памяти потомков…
Этот новый — второй — "Рим" противостоял нашествиям многочисленных варваров, арабов, турок-сельджуков, пережил более чем 50-летнее господство крестоносцев, которые "перепутали" цели и вместо возвращения Иерусалима завоевали Константинополь.
К середине XV века столица Византии оставалась уже "островком" в османском "океане". Падение ее было делом времени. И этот трагический день наступил 29 мая 1453 года — турки-османы после более чем полуторамесячной осады ворвались в город и захватили его главную жемчужину — храм Святой Софии, Святой Премудрости. "Бесконечные вереницы пленников, которых, как стада коров и овец, выводили из храма, из этого убежища, были зрелищем невероятным!" – писал византийский историк Дука.
Показал свой нрав, убив малолетних братьев
…В 1451 году в Адрианополе умер султан Османской империи Мурад II, в последние годы жизни скорее союзник, нежели враг Византии. Второй приход к власти его сына Мехмеда II (1444–1446, 1451–1481), прозванного вскоре в народе Фатих-Завоеватель, казалось, не предвещал ничего плохого для Византии. Он был молод (20 лет), но не мягкость и податливость, а жесткость и решительность были его чертами характера.
"Скорее имел Мехмед II неуемную натуру своего прадеда Баязида I Молниеносного", — писал украинский историк Агатангел Крымский в "Истории Турции". Мехмед II вскоре показал свой нрав, убив малолетних братьев.
Император Византии (1449—1453) Константин XI Драгаш из династии Палеологов попытался вести разговор с султаном как с равным себе. Греки опрометчиво потребовали от молодого султана дань. И даже благосклонный к христианам великий визирь Халиль ответил их послам:
"Мы знаем ваши намерения, а вы не знаете, какая опасность угрожает вам самим! Совестливого Амурата (Мурада II. — Авт.) больше нет в живых; его престол занят юным завоевателем, которого не могут ограничивать никакие законы и не могут останавливать никакие препятствия: если же вы вывернетесь из его рук, приписывайте это небесному милосердию, что отсрочит наказание за ваши грехи.
Зачем пытаетесь вы испугать нас пустыми и непрямыми угрозами? Выпустите на волю беглеца Орхана, коронуйте его султаном Романии, призовите венгров из-за Дуная, вооружите против нас западные народы и будьте уверены, что вы этим только ускорите вашу гибель" (Эдвард Гиббон. "История упадка и разрушения Римской империи").
В 1453 году Константину было уже 49. Еще до вступления на престол он проявил большие способности как администратор и хороший воин. Редкий случай — императора любили, им восхищались буквально все подданные, несмотря на скорее видимую поддержку ими унии с католиками: Константин был связан честным словом продолжать политику покойного брата Иоанна VIII Палеолога.
Предвестием будущей осады стало закладывание Мехмедом II в 1452 году крепости Румели хисар (по-турецки — замок в стране румов, то есть ромеев) или же второе название — Богаз кессен ("перерезающий пролив"). Под пристальным наблюдением султана укрепление на правом берегу самого узкого места Босфора было построено за четыре месяца.
Еще более 50 лет назад его прадед Баязид Молниеносный практически напротив соорудил крепость Анадолу хисар. Поэтому путь, по которому в Константинополь поступало продовольствие из северного Причерноморья, был перекрыт. Столица Византии окончательно стала "островком" в османском "океане".
31 августа 1452 года Мехмед со своей армией неожиданно появился у стен Константинополя и провел там три дня. Эта разведка недвусмысленно дала понять — падение города только дело времени. 26 октября в Константинополь прибыл Исидор, экс-митрополит Киевский и всея Руси, недавно рукоположенный в кардиналы Римской церкви и назначенный папским легатом при дворе императора. Ему удалось на деньги Ватикана нанять в Неаполе 200 лучников.
Население города неохотно пошло на компромисс по вопросам унии. Но вскоре византийцы, поняв, что серьезной поддержки не ожидается и ситуация становится угрожающей, сменили гнев на милость. Британский историк Стивен Рансимен писал: "Для политических деятелей союз с Западом, который мог означать материальную поддержку, был важнее единства с Восточными церквями, которые не могли оказать никакой помощи" ("Падение Константинополя в 1453 году").
В конце 1452 года Мехмед II начал подготовку нападения. По свидетельствам современников, он "ночью и днем, ложась в постель и поднимаясь в своем дворце и вне его, имел одну думу и заботу: какой бы военной хитростью и с помощью каких машин овладеть Константинополем".
В конце января 1453 года султан собрал большой совет, на котором было принято решение атаковать Константинополь. Европейская армия во главе с Караджа-беем осаждала византийские города на Черном море — Месемврию, Визос и Анхиалос. Немногочисленные гарнизоны капитулировали. Селимврия и Перинфос на Мраморном море защищались, но были взяты штурмом и разграблены.
"Константинополь отдать не можем — лучше умереть…"
Вся помощь Запада уже в 1453 году выражалась в отправке хорошо вооруженного отряда во главе со знаменитым генуэзским кондотьером Джованни Джустиниани Лонго. 700 воинов прибыли в Константинополь 29 января. Джустиниани был назначен командующим обороной западных сухопутных стенок. Генуэзцы и венецианцы (в основном вооруженные моряки и купцы) во главе с бальи Минотто, на время забыв о раздоре, начали готовиться к обороне. Свои услуги императору предоставили жители каталонской колонии, около сотни турок из свиты претендента на османский престол Орхана.
Но не все иностранцы имели мужество остаться в городе. Так, 26 февраля шесть критских и один венецианский корабль с 700 пассажирами на борту выскользнули из бухты Золотой Рог. Впрочем, больше никто город не оставил. По распоряжению Константина была проведена перепись пригодных к службе мужчин. Таких оказалось: 4983 грека и чуть более 2000 иностранцев. До начала осады в Золотом Роге оставалось 26 военных кораблей. Против почти 80-тысячной регулярной армии султана и нескольких десятков тысяч ополченцев-башибузуков стояли всего 7000 христиан.
Светлое Воскресение Господне – Пасха – выпало в 1453 году на 1 апреля. В храмах били во все колокола, цвели фруктовые сады, пели соловьи, на север тянулись караваны птиц. Но совсем рядом, в европейской Фракии, земля содрогалась от движения многотысячной армии. 2 апреля ее передовые отряды подошли к Константинополю. Император приказал разрушить мосты через рвы, закрыть городские ворота и протащить через бухту Золотой Рог огромную заградительную цепь (на воде ее поддерживали деревянные плоты).
5 апреля кольцо осады замкнулось. Перед глазами османов и их подневольных союзников (сербов, валахов, болгар, боснийцев) предстал потускневший, но все еще большой город. Территорию он занимал огромную: 16 ворот по берегу Золотого Рога и 11 – на суше лицом к западу.
Султан обратился к Константину и его подданным, обещая сохранить жизнь и имущество в случае добровольной сдачи. Император ответил: "Готов жить с султаном в мире, оставив ему все захваченные им города и земли, и оплатив всякую посильную дань. Константинополь же отдать не можем — лучше уже умереть…"
12 апреля начался обстрел города. "Самые тяжелые пушки, среди них урбановский монстр (гигантская пушка венгерского инженера Урбана. — Авт.), требовали столько мороки, что из них удавалось выстрелить не более семи раз в день. Зато каждый такой выстрел вызывал огромные разрушения" (С. Рансимен). Многочисленные подкопы, попытки засыпать рвы под прикрытием высокой деревянной башни заканчивались неудачей. Султан решил направить большую часть флота в бухту Золотой Рог, чтобы открыть боевые действия с севера.
20 апреля в ходе морского боя, завершившегося полной победой христиан, проявилось преимущество последних. Султану нужно было что-то решать – ситуация в лагере очень обострилась. Выход был найден — османский флот поставили на колеса и по специально построенному между холмами деревянному помосту перевезли с Босфора в бухту Золотой Рог. После этого 80 кораблей оказались перед северными стенами города, и его положение стало безнадежным.
24 мая султан отдал приказ готовиться к решающему штурму. У императора растаяли последние надежды на помощь Запада: вернулась, чудом прорвавшись через османские корабли, бригантина, отправленная в Эгейское море. Ее моряки так и не обнаружили ни одного венецианского корабля. Рим, Венеция, Генуя только готовили экспедиционный корпус в помощь Византии.
25 мая наступило лунное затмение и в течение трех часов в Константинополе царила полная тьма. Христиане молились Божией Матери Одигитрии. Самая почитаемая икона была поднята на носилки, но вскоре она непонятным образом упала. Ее с трудом поставили на место, однако через несколько минут процессия остановилась — пошел дождь с грозой, а вскоре и град. Утром 26 мая Константинополь был в полном тумане, а уже на следующую ночь купол храма святой Софии оказался в центре странного сияния…
В понедельник, 28 мая, в конце дня молчавший более суток турецкий лагерь внезапно ожил. Тысячи людей двинулись к крепостным стенам; они начали засыпать рвы, готовить пушки и стенопробивные орудия. В половине второго ночи 29 мая Мехмед II отдал приказ о штурме. В городе епископы, монахи и священники ходили вокруг стен и со слезами на глазах пели: "Господи, помилуй!"
Император расставил войска так: 3000 воинов – у ворот святого Романа по центру во главе с Джустиниани, 500 – во Влахерне у своего дворца, еще 500 буквально "рассыпал" по береговой линии. На башнях осталось по нескольку стражников. Последние слова Константина, обращенные к защитникам, дошли и до нас: "В ваши руки передаю мой скипетр, — вот он! Храните его! На Небе вас ждет лучезарная корона, а здесь, на земле, останется о вас вечная память!" Единодушный крик обреченных христиан долетел и до лагеря османов: "Умрем за веру и Отечество!"
Три дня на разграбление города
Силы были неравны. Османы (в первых рядах — башибузуки) лезли на стены, карабкались по трупам; их подгоняли янычары. Но только ценой многих тысяч погибших воины ислама сумели проникнуть в город у стены Феодосия. Джустиниани был ранен (пуля из пищали пробила латы); у него не оставалось больше сил, и потому кондотьер потребовал, чтобы его отнесли на корабль.
Константин XI погиб в бою как простой воин. Победители опознали его труп среди искалеченных тел по золотым гербовым орлам на сапогах. Греки разбежались по домам в надежде защитить свои семьи; генуэзцы, венецианцы и критяне пытались прорваться с оружием в руках к кораблям. Некоторым из них это удалось, и будущие летописцы получили ценные свидетельства о последних днях города.
Султан на трое суток отдал Константинополь на разграбление: "Сокровища и пленные да будут вашей добычей; себе я оставляю только дома и стены города". Потоки крови залили улицы города. В неволе оказались до 40 тысяч человек. Около 20 кораблей сумели прорвать блокаду – турецкие моряки тоже занялись грабежом. Погибли многие произведения искусств, была уничтожена знаменитая икона Божией Матери Одигитрии, которая пережила первое падение города и, по преданию, была написана самим евангелистом Лукой.
Для православного мира город Константина Великого был больше чем символом. Константинополь стал Стамбулом, а Западная Европа постаралась забыть страшный для всех греков и православных день, когда с оружием в руках умерла великая Византия. Мулла на амвоне святой Софии призвал мусульман к молитве…