Медведчука нужно было пристрелить: Семен Семенченко о работе на ГУР, уголовных делах и том, куда же он "пропал", ч. I

Бывший комбат батальона "Донбасс" Семен Семенченко – одна из ярких фигур начала российско-украинской войны. Появившись в медийном поле в балаклаве, военный долгое время сохранял анонимность, однако затем приобрел незаурядную публичность и даже стал народным избранником.

В качестве политика Семенченко был одним из инициаторов торговой блокады оккупированных территорий, активно выступал за введение военного положения в Украине и резко критиковал Минские договоренности с Кремлем. В 2021 году Семенченко арестовали по подозрению в создании незаконного вооруженного формирования, а затем добавили еще два подозрения — незаконный ввоз военных запчастей и организация обстрела здания пророссийского канала "112 Украина", который принадлежал Виктору Медведчуку.

Начало широкомасштабного вторжения РФ бывший нардеп встретил за решеткой, но сейчас Семенченко находится на свободе, впрочем, точка в его уголовных делах до сих пор не была поставлена. Чем сейчас занимается военный, как сотрудничает с ГУР и куда же он пропал с медийного поля? На эти и другие вопросы Семен Семенченко ответил в первой части интервью "Телеграфу".

Под "крышей" ГУР

– Семен, когда пишешь в Google ваше имя, то самый популярный запрос: "Где сейчас Семен Семенченко ? Чем он занимается?" Поэтому адресую этот вопрос вам.

– Семенченко никуда не исчезал. Речь идет исключительно об информационном пространстве, где я оставался в периодических новостях, касающихся моего дела, и в своем Facebook. Поэтому желающие получать информацию о Семенченко могут ко мне в Facebook прийти.

Теперь о реальных событиях. В 2022 году по ходатайству ГУР МО меня выпустили из-под стражи и перевели под домашний арест. Напомню, меня обвиняют в организации террористического акта против Виктора Медведчука в 2019 году (речь о событиях 2019 года, когда из гранатомета было обстреляно здание телеканала "112 Украина", — Ред. ), и создании незаконного вооруженного формирования. Хотя это формирование работало исключительно в интересах украинской военной разведки, и это давно подтвержденный факт. Кстати, белорусские власти меня также обвиняют в терроризме и попытках провалить Лукашенко в 2020 году. А мои вроде бы сообщники уже осуждены там на 20 лет лишения свободы.

Таким образом, в 2021 году, перед началом войны, с нами расправились и большинство тех людей, которые расправлялись, сейчас отсутствуют как во власти, так и в Украине. Это и глава СБУ, и генеральный прокурор, заместители, и разные люди из разных управлений СБУ. Многие из них сейчас сами обвиняются в государственной измене. Но мне это стоило полтора года в одиночной камере, а потом еще около полутора лет под домашним арестом.

Несмотря на сложную ситуацию в Украине меня не отпустили на фронт даже под гарантию Буданова. Все это время я находил другие варианты, чтобы участвовать в защите Украины. По отдельным письмам ГУР меня суд отпускал для планирования некоторых операций вместе с ГУР, например, под Бахмутом. Потом постепенно с меня снимали ограничения, и в 2023 году я уже смог свободно передвигаться по стране.

Сейчас я вовлечен в некоторые операции, веду некоторые проекты, в том числе собираю людей в боевое подразделение. Вот и ответ на вопрос, где пропал Семенченко. Нигде не исчез. Как был здесь, так и остался.

– То есть сейчас вы официально в ГУР? Я правильно понимаю?

– Я вовлечен в работу ГУР по закону Украины "О разведке" и максимально работаю, помогая защищать Украину. Это, в принципе, то же, в чем меня обвиняли в суде. Но теперь это рассматривается как полезные для страны вещи. Но ограничения с меня никто не снимал. Раз в месяц, я обязан приходить на заседание суда. Я понимаю, что определенный поводок для меня, для определенного круга людей еще нужен.

"Если мы хотим победить, мы должны готовиться к тотальной войне"

– Вы говорите, что сейчас делаете то, за что вас обвиняют в суде. До широкомасштабного вторжения, по информации СМИ, вы занимались подготовкой вооруженных партизанских групп под руководством ГУР. Объясните, что это были за группы? Ведь пишут, что это были частные военные компании, которые якобы создавал Семенченко под патронатом Коломойского. Что это за деятельность?

– В моем деле нет ни Коломойского, ни других олигархов, там нет экономических преступлений. Там только обвинения в создании незаконного вооруженного формирования. При этом не приводится ни одного доказательства, когда государству из-за этого был причинен какой-то вред. Там есть обвинения в хранении оружия. Но на этом оружии нет ни одного моего отпечатка пальца или биологических образцов.

Еще организация теракта против Виктора Медведчука… С моей точки зрения его не нужно было вообще менять. Его нужно было пристрелить при попытке побега, и на этом кончить. Поэтому я вообще не понимаю, почему я до сих пор за это не награжден, а меня наоборот обвиняют.

Относительно частных военных компаний. Сейчас это тема для обсуждения в информационной среде, и это планируют легализовать. ЧВК – это нормальная составляющая системы безопасности и обороны США, Великобритании и других стран. Даже м*скали этот инструмент используют достаточно эффективно.

Меня обвиняли в том, что я зарегистрировал международную компанию в США согласно их законодательству. Я ездил в Ирак, Сирию, Африку и Афганистан и вел переговоры с властью этих стран, когда я был народным депутатом. Меня обвиняли в том, что я с Евгением Шевченко (по данным СМИ был информатором НАБУ по делу разоблачения коррупции в Укроборонпроме в 2019 году, — Ред. ). сотрудничал с группой воров, разоружавших российские военные склады, а сюда поставляли те комплектующие, которые у нас не производятся.

Параллельно, по первому каналу белорусского телевидения в 2020 году меня обвиняли в том, что я сотрудничал с так называемой группой террористов Автуховича (Николай Автухович – белорусский оппозиционер, заключенный режимом Лукашенко якобы за попытку свержения режима, — Ред.)

Что было на самом деле? Объясняю. Во-первых, я считаю, что мы не должны зависеть от того, когда до нашей власти дойдет польза таких формирований как частные военные компании. Я абсолютно публично продвигал это в информационное пространство и помогал военным все это регистрировать в правовом поле США. Я встречался с должностными лицами Офиса президента, Минобороны, разведки. Заинтересовало это только военную разведку.

Во-вторых, у меня большое количество контактов по всему миру еще с 2014 года. И всю эту сеть до войны мы поставили на службу нашей военной разведки. Наша задача была сделать все необходимое, чтобы с территории Беларуси Украине не мешала угроза вторжения. К сожалению, все эти готовившиеся группы все белорусы, которые готовились для помощи своей стране (они считали, что режим Лукашенко и российское влияние вредит их стране) все это было разрушено. У меня в деле есть официальный документ, который называется "Поручение КГБ Беларуси в СБ Украины" с тем, чтобы опросить меня и выявить людей, фигурирующих в их в прослушиваниях и являющихся должностными лицами военной разведки. То есть, какие люди стоят за такими-то номерами телефона, какие воинские части. К примеру, один из людей, о которых они пытались узнать информацию, это погибший в 2022 году Герой Украины, герой ГУР Виталий Игнатенко.

В-третьих, это наказание военных преступников и предателей, работающих в РФ. Одно из направлений, которое я сейчас веду, это проект "Мародер минус". Это объединение усилий украинской диаспоры по всему миру, которая собирает информацию по своему региону, где появляются украинские коррупционеры (в розыске), предатели (тот же Евгений Мураев), украинские коллаборанты, российские военные преступники. И если мы хотим победить, мы должны готовиться к тотальной войне. А тотальная война – это, в том числе, когда каждая мразота, причастная к геноциду украинцев, должна трястись за свою шкуру.

Есть масса работы и внутри самой страны-агрессора. Все эти люди, бомбящие Украину, летчики, должны быть уничтожены. Нам нужна информационная помощь от тех, кто имеет контакты на болотах и возможность помогать в сборе информации за рубежом.

Этим я занимался до войны, но это было названо "незаконным вооруженным формированием", "террористической организацией".

Я хочу задать вопрос о частных военных компаниях. Даже если бы это было так, а в чем здесь отсутствие пользы для Украины? Чем это плохо? Московитская военная частная компания побеждает украинскую героическую армию в Бахмуте. Ну, побеждает, давайте будем честными, но простите, если есть другая дубина, которая может поломать эту дубину, так это нужно приветствовать.

Также у нас есть экспериментальная база, где мы производим БПЛА, в основном, дальнобойные, которые производят большие "бада-бумы" на территории агрессора. Есть система тактической подготовки для военнослужащих. Система, когда мы бесплатно учим военнослужащих, членов их семей работе с искусственным интеллектом, потому что по многим военным направлениям это наше будущее. И там есть система подготовки OSINT-аналитиков. И все это работает в качестве базы для военного подразделения и деятельности в интересах военной разведки.

"Украина должна преобладать тактически"

– Вы занимаетесь набором людей в боевое подразделение. Насколько мне известно, туда входят рекруты из числа заключенных . Расскажите подробнее, что это будет за подразделение?

– Все эти годы я добивался, чтобы мне дали возможность создать боевое подразделение. И не только потому, что у нас большой опыт. Все города, которые потом м*скали занимали: Лисичанск, Попасная, Бахмут, все эти места мы, батальон "Донбасс", освобождали в 2014-2015 году за счет большой крови и больших жертв наших ребят. Поэтому, конечно, мы имеем и мотивацию и потенцию сделать все, чтобы на поле боя помочь нашим побратимам.

Что касается подразделения. Мы создаем его на основе нескольких принципов. Принцип первый – это мотивация. Человек, когда приходит в подразделение, должен понимать, что руководство вместе с ним на фронте, а не в нескольких десятках километров.

Второе – есть доверие к руководству. Третье – человек понимает, что руководство знает, что он хочет в плане служебного и профессионального роста. Чтобы не было такого, что снайпер используется в качестве водителя, а пилот БПЛА роет окопы. То есть не должно быть долб*ебов на должностях командиров. Во многих подразделениях так и есть, а во многих – наоборот.

Следующее: многие солдаты не готовы рисковать и гибнуть только ради Украины. К сожалению, мне как добровольцу это очень болезненно ощущать, но это так. Поэтому очень велика сейчас волна и СЗЧшников (самовольное оставление части — Ред. ) и дезертиров. И должна быть еще одна мотивация, держащая людей, кроме Украины. Это желание помочь своему побратиму. Желание рискнуть жизнью, чтобы близкого человека, с которым ты стал почти родным во время войны – защитить. И я вам хочу сказать, что не в каждой части есть такое. Очень часто в частях люди чужды друг другу.

Можно все эти принципы и дальше перечислять, но все зависит от того, какова цель руководителя подразделения. Если цель просиживать штаны, делать карьеру, то оно и будет как будет. А если цель побеждать, человек получает положительный эффект очень быстро. Войско под руководством льва воюет лучше, чем войско львов под руководством баранов.

К сожалению, мы видим, что идет процесс "бусификации", демотивации людей, уменьшается прослойка добровольцев, ведь многих людей просто убивают или они становятся ранеными. И рано или поздно могут такие процессы произойти, что бетон, из-за того, что туда добавляют много песка – развалится.

– На какой стадии формирования ваше подразделение? Уже записано туда какое-то количество людей? Или пока идет только информационная кампания?

– Есть три направления вербовки людей. Первое – бывшие донбассовцы. Многим из них уже больше 60 лет или они разбросаны по другим подразделениям. Но тех людей, которые представляют собой ценность для войск, мы собираем. А также людей близких нам по духу, которые хотят побеждать.

Второе направление – это люди из гражданской жизни. Очень многие патриоты устали или их не устраивало то, что они видели в своих подразделениях. Имея возможность официально уйти из войска, они ушли. Но сердце тянет назад к побратимам. Поэтому эти люди тоже обращаются.

Третье направление – это бывшие заключенные. С ними нужен особый подход. Очень много нареканий идет, что там кто-то бухает, у кого блатная романтика. Но это происходит только тогда, когда командиры не знают, как с этими людьми работать. Вместо блатной романтики нужно давать нашу идеологию, украинскую. Надо показывать, что они не люди второго сорта, и тогда их плюсы дадут о себе знать. А плюсы, безусловно, есть, ведь они гораздо более мотивированы, чем "бусифицированные".

Уже потом, после того, как вся эта история будет штатно сформирована, будет решение военного руководства, как именно нас применять. Но мы хотим заниматься именно маневренной войной. Эти глуповатые штурмы посадок или сиденья в окопах не очень интересны. Я очень рад, что Сырский, а до этого Буданов, работают не от обороны, а контратаками. Если наша страна по численности проигрывает м*скалям, она должна преобладать тактически.

Что изменила операция ВСУ в Курской области, пойдет ли Россия на вторую волну мобилизации и есть ли у врага силы для того, чтобы выйти на админграницы Донбасса? Об этом читайте во второй части интервью с Семеном Семенченко.