"Я поддерживаю ТЦК" — нардеп Зинкевич о мобилизации женщин и о том, где взять деньги на повышение зарплат военных

Пока армии не хватает людей, денег и справедливых решений парламент согласовал повышение выплат народным депутатам. Такое решение коллег командир медицинского батальона "Госпитальеры", депутат ВР от партии "Европейская солидарность" Яна Зинкевич назвала преступлением.

В интервью "Телеграфу" политический деятель объясняет, почему считает бюджет-2026 "невозможным", как государство само провоцирует ненависть к ТЦК, почему рекрутинг эффективнее принудительной мобилизации и почему врачи должны служить исключительно по специальности.

Бюджет на доработку, выборы – не ко времени

- В бюджете-2026 не предусмотрено повышение зарплат военным, но увеличены выплаты депутатам. Как бы вы аргументировали избирателям, зачем народному избраннику 200 тысяч гривен в месяц?

– На самом деле никак, потому что я была против этой идеи и соответственно не голосовала за бюджет. Я не считаю повышение выплат депутатам необходимым – нынешнего уровня зарплат достаточно, чтобы жить. А увеличивать себе выплаты в разы во время войны – это, на мой взгляд, просто преступление. Фракция "Европейской солидарности" призвала президента ветировать бюджет-2026 и направить его на доработку. Нам, прежде всего, нужно выживать как нации, для этого первоочередная цель – обеспечение потребностей военных, в том числе повышение зарплат. Если этого не произойдет, бюджет в том виде, который есть на сегодняшний день, невозможен.

– На ваш взгляд, из каких статей следует забрать средства. К примеру, в бюджете оставили "зимнюю поддержку", "национальный кэшбек" и телемарафон. Видите ли вы еще резервы?

– Именно с этих пунктов и нужно было начинать. К тому же наши партнеры не раз прямо говорили, что телемарафон – недопустимая статья расходов. Да кто бы к ним прислушался! Кроме того, власти повысили зарплаты работникам ГБР, Генпрокуратуры и других органов. Но я не вижу роста эффективности их работы, что могло бы оправдать такое решение. То есть вопрос не в нехватке средств, а в неправильных приоритетах бюджета. Благодаря уменьшению расходов на органы государственной власти и силовых тыловых структур можно было бы дополнительно направить на нужды армии 68 млрд гривен.

- А поддерживаете ли вы идею выборов в разгар войны, на чем также настаивают партнеры? Какие риски в такой ситуации сейчас видите?

- Меня, конечно, не радует, что мы стали такими "вечными" депутатами, но все равно должны выполнять свои обязанности, пока это необходимо. Но считаю, проводить выборы сейчас неуместно и рискованно. Особенно, если голосование будет проходить в смартфоне из-за возможности хакерских атак и других угроз. Я поддерживаю только личное голосование на избирательных участках, а сейчас организовать именно такой формат невозможно.

Страх не дает право поднимать руку на защитников

- Кроме финансирования, важно стабильное пополнение рядов ВСУ. Государство пытается улучшить ситуацию, ввело контракты 18-24, снизило возраст призыва с 27 до 25 лет. В то же время ситуации с ТЦК – избиения, скандалы и другие нарушения – не способствуют улучшению отношения к мобилизации. Что можно сделать для повышения доверия к системе?

- Некоторые мои коллеги в парламенте выступают против терцентров комплектования и социальной поддержки, что для меня недопустимо и нелогично. Я поддерживаю ТЦК — для меня это такие же военные, как и другие, тем более среди них много людей с боевым опытом, ранениями. Конечно, бывают крайности, но каждый такой случай должен рассматриваться индивидуально и наказания должны нести виновные в злоупотреблениях и нарушениях.

С другой стороны, следует понимать: 90% всего "льющегося" на ТЦК – пророссийские влияние и пропаганда. А на такие вопиющие случаи, когда во Львове был зарезан военнослужащий, ветеран АТО, государство должно реагировать соответственно. Максимально жестокое наказание, чтобы раз и навсегда стало понятно: нападения на военных недопустимы и не останутся безнаказанными. Никакие оправдания типа "я боялся", "я не хотел", "я думал, меня мобилизуют и я погибну" не могут быть основанием для насилия или тем более убийства военнослужащего. Страх не дает права поднимать руку на защитников страны! Кстати, этой теме посвятила пост в соцсетях, который вызвал оживленную дискуссию.

- Чтобы изменить отношение общества и обеспечить мобилизационный ресурс, какие шаги нужно предпринять?

– Было бы правильно провести определенные принципиальные реформы. В частности, следует законодательно урегулировать вопрос полномочий, чтобы было четко определено, кто и на каких основаниях имеет право останавливать транспорт и проверять документы. Пока юридически такие полномочия имеет только полиция, но на практике это не всегда работает. Эту правовую коллизию необходимо исправить. В то же время я последовательно поддерживаю переход к рекрутингу и считаю его значительно эффективнее нынешней модели.

До мобилизации женщин рано или поздно дойдет дело

– Как вы относитесь к вопросу принудительной мобилизации женщин? Может ли Украина прийти к такому шагу?

– В моем окружении нет гражданских – все воевали или воюют, и женщины, и мужчины. Не вижу в этом ничего удивительного. Я сама пошла на войну еще в 2014 году, мне тогда было 18. Да, это рискованно, есть свои нюансы, трудно, но поверьте: служба женщин в 2025 году и в 2014-м — две большие разницы. Тогда не было отдельного обеспечения для женщин, не было возможности занимать боевые должности, уровень осведомленности военных о своих правах был значительно ниже, как и количество льгот.

Поэтому я считаю, что рано или поздно к вопросу о мобилизации женщин придется вернуться, и лично я эту идею буду поддерживать. В то же время, это должно быть очень взвешенное решение. Можно и нужно предусмотреть ограничения – например, учитывать количество детей, возраст, семейные обстоятельства. Уверена, что в перспективе этот вопрос мы будем вынуждены рассматривать.

– Это вопрос ближайшего года?

– Точно нет. Не думаю, что Верховная Рада готова к такому решению уже сейчас. Но если оно появится — я его поддержу.

Финансовые ограничения для уклоняющихся – ответственность и мотивация

– Ваш коллега по парламенту Федор Вениславский предлагает усложнить жизнь уклонистам – блокировать счета, запрещать управлять авто. По вашему мнению, реально ли это изменит ситуацию с пополнением рядов ВСУ?

– Я считаю, что, прежде всего, нужно усиливать рекрутинг — работать с теми, кто избегает службы, мотивировать их присоединяться к армии.

Отдельно должна быть работа с военными, самовольно покинувшими части. Их возврат нужно максимально стимулировать. И точно не вводить ограничения – по примеру возвращения только в штурмовые подразделения, о чем недавно говорили. Ведь, если люди обладают определенными способностями, они будут более полезны в подразделениях наземных роботизированных комплексов или как оператор БПЛА, или как медики. Должна быть возможность выбора.

Что касается финансовых ограничений, то я считаю этот инструмент целесообразным. Это одновременно и форма ответственности, и элемент мотивации. Когда человек ушел в СОЧ (самовольное оставление воинской части или места службы, чаще используется украинский вариант аббревиатуры СЗЧ), прячется в тылу и при этом сохраняет полный доступ к средствам – это нелогично. Должна быть создана система, при которой военные не будут заинтересованы в уклонении или самовольном уходе со службы. Я не выступаю за жестокие наказания или заключение – за исключением особо тяжких случаев, когда были совершены преступления. Речь идет о том, чтобы сделать жизнь уклонистов некомфортной и невыгодной.

- Относительно СОЧ, кстати, звучат разные мнения, некоторые военные считают: стоит наоборот усилить наказание. Вы с этим согласны?

- Сейчас это действительно серьезная проблема – говорят о 200-300 тысяч военных в СОЧ. Если самовольное оставление части привело к серьезным последствиям, то наказание однозначно должно быть в тому виде, что предусмотрено законом. Но не стоит перекрывать возможность возвращения на службу, если человек готов это сделать, и стоит разрешать перевод в другие бригады. На мой взгляд, если военнослужащих будут принудительно возвращать в подразделения по месту комплектования, ничего эффективного из этого не получится.

Служба по специальности для врачей – принципиальный вопрос

- Как остановить практику, когда ТЦК направляют людей в части без полноценного медицинского осмотра, включая лиц с тяжелыми психиатрическими диагнозами, онкологией, туберкулезом или инвалидизирующими заболеваниями? Какие инструменты контроля, ответственности и проверки нужны, чтобы этого не случалось?

- Во-первых, если бы мы изменили структуру ТЦК с ориентацией на рекрутинг и не ставили конкретные квоты на мобилизацию на день или месяц, ситуация была бы лучше.

Что касается врачебных комиссий, необходимо доработать процедуры их работы. Важно обязательно хранить архивные документы, чтобы было понятно, как человек проходил ВЛК, какие исследования проводились и с какими результатами. Это позволит обжаловать решение в судебном порядке, если мобилизация произошла вопреки состоянию здоровья.

- Что касается медицинской службы в армии: действительно ли существует проблема нехватки кадров? Обсуждаются ли в парламенте пути усиления этого направления?

– Во-первых, крайне медленно происходит процесс разбронирования врачей. В определенный момент у медиков было 90–100% бронирования, в то же время необходимые кадры не направлялись непосредственно на фронт. В результате врачей начали отзывать из тыловых госпиталей, где они уже служили, и переводить в боевые подразделения. Это, по-моему, неправильно, ведь привело к тому, что в отделении госпиталей мог остаться один врач на десятки пациентов.

Кроме того, были случаи, когда мобилизованные врачи направлялись не на медицинские должности, а в пехотные, десантно-штурмовые и другие боевые подразделения. Медики – это высокоспециализированные специалисты, которые годами учатся: шесть лет университета, интернатура, дополнительная подготовка. Это большие инвестиции страны и общества. Терять такого специалиста, используя его не по специальности, недопустимо. Поэтому они должны служить исключительно по специальности (если нет другого желания) и быть обеспечены соответствующими медицинскими должностями.

Это важно не только для фронта, но и для будущего. Если врач на войне не работает по специальности, по возвращении в гражданскую жизнь его профессиональная квалификация будет потеряна или значительно снижена. Ее придется восстанавливать, и ценой этого могут стать здоровье и жизнь других пациентов. Врач должен постоянно работать по специальности и накапливать практический опыт. Это принципиальный вопрос. Контроль за этим, на мой взгляд, должно осуществлять командование Медицинских сил ВСУ во взаимодействии с ТЦК и СП.

Донаты резко упали, а нашествия добровольцев больше нет

- Несмотря на то, что существует медицинская служба в армии, волонтерские сообщества, такие как медицинский батальон "Госпитальеры", продолжают активно работать. Почему, по вашему мнению, потребность в волонтерах остается столь высокой? Из-за нехватки кадров, масштабности войны или других причин?

- Масштабы войны и количество людей, вовлеченных в боевые действия, – лишь один из факторов. Во-вторых, недостаточное количество людей с необходимыми медицинскими специальностями. При этом следует понимать, что мы не заменяем военных медиков — мы их только поддерживаем и усиливаем.

Организационную и основную работу выполняют военные, а мы подключаемся там, где не хватает экипажей или персонала на штабных должностях. В нашем составе медики составляют всего 20–25% от общей численности, остальные — гражданские люди немедицинских профессий, которые прошли у нас обучение и получили квалификацию боевых медиков и парамедиков. Они исполняют обязанности на первой линии обороны, эвакуационных и стабилизационных пунктах, оказывают помощь, где это необходимо.

Таким образом, мы закрываем пробелы в армии и обеспечиваем эффективное усиление. Я не уверена, что наша работа всегда будет нужна, и если когда-нибудь перестанет быть такой, сможем переформатировать деятельность. Однако на ближайшие годы такой перспективы не вижу, и считаю целесообразным привлечение наших гражданских специалистов-госпитальеров.

– Стало сложнее искать волонтеров для батальона и закрывать потребности в топливе, медикаментах и т.п.?

– В 2022 году наблюдался большой наплыв людей: буквально за неделю приходило по сто человек. Затем этих первых госпитальеров постепенно начали мобилизовывать, а на замену приходили те, кто по возрасту не подлежал призыву – молодежь 18–25 лет, люди 60+ или те, кто служил, но был списан по состоянию здоровья. Важно понимать, что у нас есть определенные требования к этому, в частности, при наличии туберкулеза, психических расстройств и других серьезных заболеваний мы людей не привлекаем. В целом решение по каждому претенденту принимается индивидуально: может ли он переносить грузы, дотянуть раненого и т.п. И от этого зависит, какие задачи будет выполнять.

По-прежнему работаем ротациями – минимальный срок – две недели. Это позволяет людям, которые работают или учатся присоединяться к нам раз-два в год во время отпусков или каникул. Люди заранее планируют для себя время, у нас все заявки фиксирует специальный координатор. Таким образом, ротации организованы гибко и учитывают индивидуальные возможности и график добровольцев.

Относительно финансов ситуация сложная. Год назад средний размер донатов составлял около тысячи гривен, сейчас – 50-100 гривен. Думаю, причина в инфляции и бедности населения. А на зиму расходы растут – к топливу добавляются генераторы, отопление, электричество. В общей сложности потребности батальона составляют 6–6,5 млн гривен в месяц. Гранты, которые мы получаем, единичны и не покрывают все расходы.

Учиться оказывать первую помощь следует всем

- Считаете ли вы, что сейчас следует усиливать медицинскую подготовку гражданского населения – курсы первой помощи, базовые навыки TCCC/CoTCCC, эвакуацию раненых? Если да, какие приоритеты вы бы выделили: обучать школьников, студентов, работников критической инфраструктуры или более широкие слои населения?

- У нас уже есть такой опыт. В 2019 году было создано коммунальное предприятие "Госпитальеры Днепра". Более шести тысяч медиков только за первый год прошли наше обучение. Важно понимать, что даже если они имеют гражданское медицинское образование, то не значит, что автоматически могут действовать как боевые медики. Это совсем другая специализация с определенными знаниями и практическими навыками. Кроме того, мы учили оказывать медицинскую и первую медицинскую помощь водителей трамваев, учителей, студентов, школьников, работающих на предприятиях критической инфраструктуры и т.д. Учеба продолжается и сейчас, и думаю, что ее следует проходить по возможности всем.

Как сообщал "Телеграф", народный депутат Юрий Здебский уверен, что ресурс для пополнения войск можно искать в высших учебных заведениях, а также в министерствах.