Telegram обращается с Украиной, как гопник: Юрчишин о скандальных видео с ТЦК, деньгах на телемарафон и трюке Ахметова

Одним из главных триггеров бюджета на 2026 год стало продолжение финансирования телемарафона, на который государство планирует потратить более 1,5 млрд. гривен. Но почему, несмотря на низкое доверие и критику, в телемарафон продолжают вливать средства? Реально ли власти лишили олигархов влияния на медиа и кто виноват в том, что в Украине до сих пор не заблокирован российский Telegram? На эти и другие вопросы в интервью "Телеграфу" ответил народный депутат от фракции "Голос", председатель комитета по свободе слова Ярослав Юрчишин.

"Телемарафон – слишком дорогое удовольствие"

- Ярослав, в бюджете на 2026 год снова заложили средства на телемарафон. Почему?

– Власть и недавно вот Михаил Подоляк (советник главы Офиса президента, — Ред. ) в очередной раз объяснил, что они рассматривают телемарафон как эффективный механизм информирования общества.

– И вы с этим согласны?

– На самом деле мы понимаем, что это создание комфортной информационной среды для Офиса президента и правительства на средства налогоплательщиков. Фактически покупается лояльность владельцев частных каналов. К сожалению, здесь позиция наших международных партнеров достаточно нерешительна: они осуждают наличие единого марафона, но готовы с ним мириться до окончания войны, потому что не могут адекватно оценить, как его наличие или отсутствие влияет на информационную среду в Украине.

Доверие к марафону достаточно низкое. Меньше трети населения пользуются им как верифицированным источником информации. И это одна из причин, почему подавляющее большинство информации часто берется из анонимных Telegram-каналов. Я считаю это большой ошибкой. Я инициировал снятие ресурсов с марафона и перенаправление их на другие медийные нужды: поддержку "Общественного", Национальный Совет по телевидению и радиовещанию. Однако марафон далеко не единственная проблема в данном бюджете. Самая большая его проблема – нереалистичность. И при таких условиях единый марафон – слишком дорогое удовольствие, чтобы просто иметь комфортное информационное сопровождение.

– Как вам, кстати, еще одно объяснение Подоляка в пользу существования телемарафона, мол, идет война, рекламного рынка как такового нет, поэтому мы как будто должны из Государственного бюджета поддерживать эти каналы.

– Максимально абсурдное объяснение. Нет рекламного рынка? Тогда давайте поддерживать малый и средний бизнес. Но почему-то мы этого не делаем. Или давайте уже инвестировать в положительных блоггеров, у них ведь тоже рекламы нет. Это следствие того, что нужно как-то объяснять то, что не логично. От отсутствия рекламного рынка страдают все медиа, но почему мы поддерживаем конкретный перечень конкретных каналов, которые вошли в марафон (или которым позволили войти). Региональные каналы развивайтесь себе самостоятельно, никого не гребет, что нет рекламного рынка. Интернет-издания, пожалуйста, вертитесь, как хотите. А каналы, которые не пустили в единый марафон: "5 канал", "Эспресо", тоже работают без рекламы, но работают. Поэтому, в данном случае, это хорошая мина при плохой игре. Я понимаю, что владельцам частных каналов это, конечно, максимально комфортно: не критикуешь власть (что каналы, которые вошли в марафон и не делали), а за это получаешь бюджетные средства. Их интерес понятен, а каков общественный интерес? Почему мы с вами из собственного кармана должны поддерживать частные каналы?

"Олигархи и дальше контролируют медиа"

– Об этих частных каналах. По вашим оценкам, влияние олигархов на телеканалы сохраняется? У нас был закон о деолигархизации, который, судя по всему, приняли именно для того, чтобы лишить олигархов влияния на свои медиагруппы. Это сработало?

– Влияние сохраняется. При этом на таких каналах, как "Интер" и "Мы-Украина", скорее всего, добавилось еще и государственное влияние. Предыдущие владельцы фактически поделились медиаактивами с представителями властной команды.

Подоляк прав в том, что телевидение остается убыточным направлением бизнеса и нуждается в инвестициях. Соответственно то, что все владельцы номинально переписали каналы на своих журналистов, менеджмент, это по сути ничего не меняет. Да, формально закон о борьбе с олигархами исполнен. Привлечь к ответственности Ахметова или Коломойского невозможно, потому что есть другие владельцы. Но если копнуть глубже: это реальные собственники или просто люди, на которых формально переписали систему собственности?

Вопрос в другом. Сейчас риск невысок. Олигархи заинтересованы в том, чтобы государство дофинансировало [их медиа]. Соответственно, редакционная политика выстраивается так, чтобы было как можно меньше критики [власти]. Но это до поры до времени. Приблизительно 30% населения пользуются телевидением. В основном это старшее поколение. А это очень заманчивая категория избирателей. Поэтому, конечно, на выборах далеко не все частные каналы будут так же под одну дудку петь осанну действующим властям. Как были моменты критики президента на 1+1 во время активизации дела против Коломойского. Поэтому косвенно все показывает, что олигархи продолжают оказывать влияние, и вряд ли они этим влиянием не воспользуются во время первых послевоенных выборов.

- На примере канала "Мы — Украина" можно доказать, что это бизнесы Рината Ахметова стоят за этим каналом? У вас есть данные?

– По контенту мы можем говорить, что этот канал точно близок к Ахметову. Ни на одном канале нет такого количества рекламы благотворительных и бизнес-инициатив данной корпоративной группы. Относительно прямых доказательств для этого нужна активная работа финмониторинга, который не скажу, что работает должным образом. То есть, есть ли достаточные финансовые мощности у тех, кто сейчас являются официальными владельцами данного канала. И анализ очень быстро покажет, что таких ресурсов, в принципе, у номинальных владельцев нет, соответственно, есть скрытые владельцы.

Прицельно ли сейчас кто-то занимается анализом этой системы собственности? Нет. Потому что пока государству комфортно, оно готово закрывать глаза на то, что наша деолигархизация фактически закончилась просто сменой фамилий владельцев каналов и больше ничем.

"Большое количество роликов "бусификации" – фейки"

– Давайте поговорим о том, как в СМИ освещается мобилизация. Тиражирование случаев, так называемой, "бусификации", по вашему мнению, это все же о свободе слова, или это подыграть врагу в его ИПСО?

– У нас большая проблема в том, что государство самоустранилось от процесса мобилизации и разъяснения обществу процесса привлечения людей в ВСУ. И это дало возможности России вбросить свои месседжи. То же слово "бусификация". Это конкретно созданный "вирус", который четко и сразу дает эмоциональную окраску. Под это тиражировалось множество роликов. Часть из них имела хоть какую-то основу, а большинство, в принципе, были созданы искусственно или смонтированы. И когда журналисты развенчивали такие случаи фейковых новостей, это все равно было подпиткой ИПСО. Мол, оправдываетесь? Значит, что-то там точно есть.

– А почему власть, как вы говорите, самоустранилась от мобилизации?

– Поняла, что это очень сложный процесс. В начале войны у нас тиражировалась идея, что очень скоро мы этот вопрос решим, и массовой мобилизации будет не нужно. Когда впервые в 2023 году прозвучала цифра, что нам нужно привлечь около 500 тысяч новых военнослужащих, президент это опровергал. А сейчас мы понимаем, что на самом деле цифры были аргументированы. Тогда Россия сделала все, чтобы сорвать мобилизацию, и мы сами дали ей достаточно оснований для этого.

Были ли злоупотребления со стороны отдельных должностных лиц ВСУ? Были. Были ли злоупотребления в процессе ВЛК? Пример с Татьяной Крупой показывает, что были. А власти, вместо того, чтобы решать эти вызовы, самоустранились, давая России возможность играть первым номером. И сейчас это уже живет своей жизнью. Сейчас России в этой теме, возможно, уже и нет (разве что ботов где-нибудь подсыпать). И наша неготовность принимать сложные решения была использована Россией для того, чтобы запустить очень технологично проработанную спецоперацию. То, что наши международные партнеры спрашивают, целесообразно ли вам помогать оружием, когда у вас людей нет, это тоже результат этой спецоперации. Но не столь гениальные россияне. Мы сами предоставили им возможность.

– Я разговаривал на эту тему с Никитой Потураевым и он сказал, что большинство таких видео "бусификации" – это фейки . Иногда сделаны даже с использованием ИИ? Вы согласны с такой оценкой?

– Знаю, что наши спецслужбы проводили исследование. Не готов сказать пропорции, но большое количество – действительно манипуляции. И совсем четко прослеживается синтетичность возникновения таковой информации. Она появляется на неизвестном, часто недавно созданном аккаунте, и очень быстро распространяется: ботами, фейковыми аккаунтами. А дальше подключаются живые люди.

Показательно здесь распространение материала об убийстве военнослужащего во Львове. Описывалось само событие и множество ехидных смайликов. Когда начали анализировать, а кто это? Боты из Вьетнама! То есть, понятно, что это синтетика.

"Администрация Telegram общается как гопник"

– Вами, в том числе, был инициирован процесс если не полного запрета Telegram, то хотя бы ограничения для отдельных каналов соцсети. Как будто бы были переговоры с администрацией Telegram. На каком этапе сейчас этот процесс?

– Администрация Telegram на определенном этапе подключила господина Вонга (Реми Вонг, по некоторым данным, представитель соцсети, – Ред. ) для коммуникации с украинской стороной.

– А это кто?

– Как оказалось – искусственный интеллект. И вся коммуникация заключалась в том, что вы нам пишите, а мы подумаем. Тогда был успешный случай, когда Минцифры добилось блокирования определенного перечня российских манипулятивных Telegram-каналов, но с помощью платформ Apple и Google. И в этот же день Telegram "положил" находившихся в этой сети несколько ботов и сервисов государственных служб Украины. Этакая "ответочка". Это для понимания, как у нас происходит коммуникация с Telegram. То есть, это "гопническая" коммуникация на уровне страны-агрессорки. Можно уехать из России, но Россия в тебе, к сожалению, остается. И это по Павлу Дурову очень видно. Потому с Telegram все максимально сложно.

Я больше ожидаю, что Telegram будет ограничен, скорее всего, в европейских сообществах. Сейчас Еврокомиссия расследует реальное количество пользователей Telegram, ведь Telegram специально занижает количество пользователей Европы. И тогда можно будет использовать европейское регулирование. Это более прозрачная система собственности, понятный алгоритм реагирования на запросы. Так, как работают более добродетельные сети.

Относительно Украины Офис президента банально боится регулировать Telegram, поскольку Telegram очень популярен. Насколько это ответственно во время войны? По-моему, полностью безответственно. Но имеем, что имеем.

– То есть правильно я понимаю, что дело не в технической стороне вопроса, а в отсутствии политической воли для блокирования этой соцсети?

– Только политическая воля. Мы говорили с Госслужбой спецсвязи, большими провайдерами. Они говорят, что технологически это можно сделать. Не так легко, как раньше с Одноклассниками или ВКонтакте, но вполне реалистично. Мы совещались с экспертами Еврокомиссии, с Советом Европы и они сами нам напоминают, что если сеть представляет угрозу национальной безопасности, это наше суверенное право ее ограничить. Поэтому это чисто наличие политической воли. А она, к сожалению, отсутствует.

– В прошлом году вы говорили, что обращались в налоговую с запросом, платит ли Telegram налоги в Украине? И платят ли налоги отдельно Telegram-каналы, продающие там рекламу. Так платят или нет? Что вам ответила налоговая?

– Максимально забавный ответ. Поскольку Telegram не верифицировал свой офис в Украине, то налоговая не может установить, кто из почти десятка юридических организаций, имеющих в своем названии "Telegram" (латинкой или кириллицей) является представителем Telegram. Следовательно, нельзя сказать, что Telegram что-то платит, или не платит.

О регистрации отдельных каналов. Анонимные каналы не регистрировались в принципе. А вроде бы не анонимные долгое время не регистрировались до момента, пока мы не разрешили рекламу гемблинга в зарегистрированных электронных СМИ. И для того чтобы можно было рекламировать игорку на законных основаниях, часть каналов начала регистрироваться, а значит, платить определенные налоги. Но опять же подавляющее большинство этих услуг предоставляется через криптовалюту и совсем другие механизмы. Поэтому, скудные поступления из Telegram, если вообще о них можно говорить.

– Вы обращались в Нацполицию по поводу русского мультфильма "Маша и Медведь" . Полиция ответила, что поддержит санкции. Окей, а что дальше? На каком этапе внедрение этого запрета? И запущен ли этот процесс вообще?

– Не только полиция "за". Министерство культуры "за" и поддерживает введение санкций. СБУ изучает вопрос. Центр противодействия дезинформации активно включился в работу. Единственное, что нет никого, кто вынес бы на СНБО решение о введении санкций. Я очень надеюсь, что СБУ подаст на санкционирование. Мне очень досадно, что ни Нацполиция, ни Минкульт не инициировали представление со стороны Кабмина. Ну если они "за", то наверняка не на словах, а на деле стоит блокировать эту историю.

– Недавно были наконец-то возобновлены трансляции заседаний Верховной Рады. Расскажите немного о самом процессе, который был достаточно длинным. Но почему? Кто был против? Монобольшинство?

– СБУ, УГО, ВСУ действуют по принципу чем меньше раздражителей, тем лучше. Является ли парламент целью? Да. Информирование о том, что собравшиеся парламентарии все в одном месте, представляет опасность? Да. И потому формально основанием, почему тянулся запрет, это была позиция наших служб. С ними велась дискуссия, хотя они до сих пор убеждены, что это неправильное решение, ведь их задача минимизировать риски. Это формальная сторона. Неформальная – максимальный комфорт для представителей не только большинства, но и других фракций и групп, не желающих общаться с медиа.

Но логики закрытости уже не было, ведь мои коллеги Алексей Гончаренко, Ярослав Железняк и так вели прямые трансляции. Потому что одна из функций народного депутата – информировать. И здесь был вопрос, что мы удерживаем целый парламентский канал, но имеем искаженную систему информирования. Если у журналистов сбалансированный подход и этические стандарты, то политик будет показывать то, что ему выгодно, с акцентами, которые ему выгодны. И это был как раз аргумент для монобольшинства: популярность приобретают те, кто критикует ваши решения. А у вас нет возможности показать, почему вы такие решения предлагаете. Ну мало кто из большинства подойдет к Гончаренко и начнет ему что-нибудь объяснять. Но звучат ли сейчас мысли, что может нам снова закрыться? Раздаются. Не все довольны. Я еще могу понять службы безопасности, но наша устойчивость, в том числе и в том, что мы демократия, а не тоталитаризм, как Россия. Закрытую власть в Украине поддерживать не будут. Собственно, почему и произошла такая демонизация Андрея Ермака (где-то заслуженно, а где-то преувеличено), потому что он исповедовал оторванность власти от общества, закрытость.

"Наша задача, чтобы ни один пропага*дон не был незамеченным"

– Вы обращались к правоохранителям по поводу досье на журналистов, которые нашли в, так называемом, "бэк-офисе" Миндича. Впрочем, правозащитники резонно отмечают , что информация в этих досье не с Google собиралась, а из закрытых реестров, в которые имеют доступ именно правоохранители. Вы действительно считаете, что правоохранители способны честно расследовать эту историю, если, очевидно, сами к ней причастны?

– Способны ли? Должны. Они работают на наши с вами налоги. Хотят? Не желают. Есть ли у нас механизмы их вынудить это делать? Есть. Я получил ответы от Офиса Генерального прокурора и ДБР. Они включили "окуня" и сказали: ну, это ведь не наша тема, это НАБУ, поэтому мы перенаправляем письмо в НАБУ. Хотя на самом деле расследовать давление и препятствование работе журналистов, это не ответственность НАБУ, а Нацпола под процессуальным сопровождением Офиса Генпрокурора. Я жду ответа от НАБУ, чтобы если они позволят, обнародовать информацию, о каких именно журналистах идет речь. И тогда я буду с коллегами общаться, чтобы они подавали заявления о преступлении. И тут будем давить на стражей порядка: если они не хотят, будем их заставлять открывать дела.

– Сейчас будут проходить судебные заседания по делу бывшего пропагандиста каналов Медведчука Макса Назарова . А кто еще будет отвечать за пропаганду по каналам Медведчука? Ибо кажется так, что только Назаров попал под раздачу, но там был целый пул журналистов.

– Хочу напомнить, что у нас уголовное производство против Дианы Панченко в активной фазе. Единственная проблема в том, что она успела через оккупированную территорию бежать в Россию. Но ее ресурсы в Украине заблокированы. Да, она вещает в Х, но ее влияние существенно упало по сравнению с тем, что было раньше. Сложность в том, что сейчас если и будут приговоры, то заочные. Но, как минимум, это не позволит ей уехать куда-нибудь в демократическую страну и точно создаст неудобства. Хотя бы это.

Очень часто, несмотря на критическое влияние пропагандистов, их дела не в приоритете, в частности, и в СБУ. Второй момент – многие пропагандисты максимально изменили риторику и пытаются работать взвешенно. А государственная измена или угроза национальной безопасности – это сложное для доказывания уголовное преступление. И тут уж если идти, то идти уверенно и с хорошими аргументами. Потому ищем дополнительные факты. Я призываю тех, кто действительно понимает все зло, которое создали пропагандисты, проводить сбор данных и вылавливать (часто в кэше) те материалы, которые действительно пропагандистские. По меньшей мере, можно добиться блокировки на YouTube и уменьшить распространение. Если мы сейчас не почистим, они все возродятся. И это будет в формате Light-версии, мол, Запад нам не очень помогал, так может нам все-таки как-то нейтральными быть? Налаживать коммуникацию с соседом, мы ведь никуда не денемся, мы же соседи, "один народ" и все такое. Пропагандисты не должны себя чувствовать спокойно в Украине, Европе или любой другой демократической стране. Это наша общая задача, чтобы ни один пропага*дон не остался незамеченным.