"Я не революционер": владелец энергокомпании рассказал, почему после обысков СБУ сворачивает бизнес в Украине

Украинские предприниматели жалуются, что давление на бизнес со стороны правоохранителей в последнее время значительно усилилось. Мол, если после "дела Мазепы", которое в свое время взбудоражило все бизнес-сообщество, действовал мораторий и силовики никого не трогали, то сейчас все изменилось — подозрения и уголовные производства снова становятся массовыми.

"Телеграф" обнаружил необычный кейс. Крупную энергетическую компанию EDS Ukraine "взяли в разработку", но даже не по "экономической" статье, а по подозрению в госизмене. Ее владелец Александр Запышный заявляет, что уже остановил все инвестиции, и не исключает, что вообще свернет бизнес в Украине.

"Телеграф" пообщался с Запышным относительно подробностей этого дела.

"Первое, что я подумал: боже, какой стыд"

— Александр, СБУ проводила обыски в офисе вашей компании и у вас дома, причем по довольно серьезной статье — о государственной измене. В чем причина?

— Как удалось выяснить, причина, по крайней мере, официальная, в нашем партнере по консорциуму — предприятию "Плутон". Когда-то, еще до 2014 года, у них был бизнес в России. И сейчас по этому факту СБУ проводит расследование.

При чем здесь наша компания — я так и не понял. По законодательству консорциум предусматривает партнерство абсолютно независимых в хозяйственной деятельности предприятий. У нас никогда не было бизнеса ни в России, ни в Беларуси. У меня там даже знакомых нет.

— А вы не интересовались у своего бизнес-партнера его российскими связями, прежде чем объединяться в консорциум?

— Мы создали консорциум для выполнения госзаказа от "Укрзалізниці". Наша компания — производитель переменного тока, "Плутон" — постоянного. Участок железной дороги, над которым мы работаем, находится в регионах, где используется электротяга, она на постоянном токе, а вот энергия берется от сети переменного тока. То есть нужна была кооперация. Никаких возражений относительно этого консорциума ни у кого не было, как и относительно нашего совместного участия в тендере "Укрзалізниці".

Конечно, я задавал бенефициару "Плутона" вопрос о России. Он заверил, что никакого бизнеса у него там давно нет, и у меня не было оснований ему не верить.

— Вы удивились, когда услышали о том, что проходите по делу о госизмене?

— Сначала я вообще ничего не понял. Первая мысль была: боже, какой стыд, меня обвиняют в госизмене. Дальше появилась мысль: где я мог "зрадити", начал анализировать события последнего времени, вдруг что-то сделал не так.

Потом подумал, что это какая-то глупая шутка или какая-то локальная "импровизация" наших местных правоохранителей. Что обязательно должны разобраться, и все решится.

— Страшно было?

— Страшно! Впервые так страшно было, как началась война, во второй раз — когда пришли с обысками. Хотя обыск у меня дома проводили очень вежливо и даже культурно.

Мне даже дали возможность дождаться адвоката, хотя формально, как мне объяснили потом, могли и не ждать. Искали доказательства государственной измены, сотрудничества с РФ. Конечно, ничего не нашли. Особо заинтересовали мой ноутбук и телефон, их изъяли.

Я понял, что это не "розыгрыш" и все гораздо серьезнее, когда мне дозвонилась наша служба безопасности и сообщила, что обыски идут в двух наших офисах, у главного бухгалтера, менеджера проекта.

Но все равно была мысль, что статья о госизмене — это только повод, чтобы "зайти в экономику". Мы много работаем по государственным заказам. До войны этот сегмент занимал в нашем бизнесе до 10%, сейчас – 30—40%. И меня уже давно предупреждали, что, когда работаешь за бюджетные деньги, должен быть готов к тому, что рано или поздно к тебе придут. Но мы никогда не скрывались от проверок и всегда готовы предоставить какие-либо документы или объяснения по хозяйственной деятельности.

"Адвокаты говорят: слушай, да это сейчас такой тренд"

— А почему обязательно должны прийти, если компания выполняет госзаказ?

— Знаете, какая статистика на тендерах Прозорро? Она не в пользу государственных заказов. Средний показатель участников на таких тендерах – 1,5. То есть на один тендер приходят два участника, на другой — только один. Мы тоже на одном из тендеров были одни, его результаты потом еще несколько раз отменяли. Но тут не в сговоре дело — работать некому.

Бизнес, особенно честный, все меньше хочет иметь дело с государством, потому что не верит, что это сотрудничество действительно будет взаимовыгодным, а ты не попадешь "под пресс" и не получишь надуманных "подозрений". Многие компании не идут на тендеры, потому что не верят, что их в принципе можно честно выиграть.

И все боятся, что сегодня ты получишь госзаказ, а завтра тебе предложат поделиться.

— Вам тоже предлагали?

— Нет. У меня мелькнула мысль, что вот как раз хотят "предложить" и потому пришли с обысками. Возможно, это планировалось на "втором этапе", но теперь уже вряд ли предложат, потому что я сознательно сразу же предал эту историю огласке. Но, если честно, я в шоке. Наша компания планировала немалые инвестиции в новое производство – 8 миллионов долларов. Строили цех, чтобы производить трансформаторы, они сейчас очень нужны на рынке. После обысков все остановили.

— Вас так легко сломать? Некоторые бизнесмены ходят "под делами" по несколько лет, и ничего, продолжают работать. А у вас было всего несколько обысков, и уже все планы поставили на стоп?

— Я человек очень независимый. Я не хочу, чтобы на моем поле, в моем доме, в моей компании, которую я создавал, имея 10 тысяч гривен и старенький "Ланос", кто-то диктовал правила игры. Ведь я не нарушал законодательство. Может быть, это очень эмоционально, но это так.

Я работаю "до первого обыска". То есть, если начнутся действия, направленные на то, чтобы меня прессовать, я лучше совсем выйду из игры. Не хочу бороться с ветряными мельницами. Если государству не нужен мой бизнес, ну что ж, буду искать другие рынки.

"Думаю о запасном аэродроме"

— Уже рассматривали какие-нибудь варианты?

— Мы уже давно присматриваемся к Чехии. Но планировали оставить основное производство в Украине, а там открыть только представительство и сертифицировать продукцию, чтобы продавать ее в Европе. Никогда не думал о "запасной аэродроме". А сейчас такие мысли появляются все чаще.

— Думаете, в Чехии — мёд?

– Я не думаю, я знаю, что не мёд. Там, как и вообще в Европе, все гораздо дольше, чем у нас. Там выше налоги, кто бы вам ни говорил об обратном. Там гораздо труднее зайти в рынок и выше, чем в Украине конкуренция. Легко точно не будет. Но в Европе есть понятные правила игры.

— А в Украине вы вообще планируете сворачивать бизнес?

— Решили сделать аудит. Некоторые проекты, уже на финальной стадии, безусловно, завершим. Объект, который только взяли в работу, наверняка остановим.

И это не потому, что я такой уязвимый, мол, меня обидели, я хлопну дверью и уйду. Не хочу, чтобы следователи обвиняли меня в том, что я "рисковый", что хочу что-то украсть или навредить безопасности страны. А в таком меня уже обвиняют. Я спросил: а откуда вы знаете, что я хочу украсть? Объект только строится, никакой экспертизы не было, а вот подозрения уже есть.

Но это касается проектов по госзаказу.

Моя компания работает. Кроме энергетики, у меня есть еще и другие бизнесы, в частности строительный. В конце концов, я военнообязанный и не выездной, как и остальные украинские мужчины до 60 лет.

Впрочем, как будет дальше – пока не знаю.

— Если дело о госизмене вдруг закроют, вы пересмотрите свое решение?

— Не уверен. Знаете, почему? Руки опускаются. В 2022 году нам было очень сложно. Обороты упали со 100 млн в месяц до 3 млн. А у меня только зарплатный фонд более 10 млн. То есть даже зарплаты людям не мог заплатить. Но мы тогда работали вместе с властью над построением системы обороны Днепра, рыли окопы и устанавливали "ежи". Было ощущение единой команды с властью, и это придавало сил.

Потом дела в бизнесе пошли вверх, мы даже осторожно начали планировать развитие. Но, к сожалению, последние события лишают какой-либо мотивации.

Ну, даже если закроют дело, и что? Завтра могут новое открыть, и что я кому докажу? Тем более что я не единственный, это не о проблеме одного, конкретно моего кейса. Таких сейчас немало.

Не знаю, может быть, это даже несколько наивно. Но я реально думал, что с моим бизнесом вдруг случился некий уникальный прецедент. А адвокаты говорят: "Слушай, это сейчас такой тренд. Тебя цепляют, лезут в экономику, там ищут какие-то интересные факты, или их "создают". И потом ты или решаешь вопрос, или не решаешь. Ты же бизнесмен с немалым бизнесом. Ты полез в бюджет, а чего ты хотел?" А я хотел, чтобы меня не трогали, если я работаю в рамках законодательства.

— Однако вы предали огласке это дело. Обычно так поступают, если планируют "идти до конца" и бороться.

— Я не революционер, но я сторонник эволюционных перемен. В свое время вместе с другими бизнесменами мы смогли переломить ситуацию с нормативкой НКРЭКУ и открыть дискуссию о правилах работы на энергетическом рынке, хотя до этого нас долго не слышали. Рассказываю о своей истории, потому что, возможно, это как-то поможет изменить ситуацию в целом. Например, если я когда-то давно имел бизнес в России, или недавно на оккупированных территориях, или просто когда-то ездил в Россию, то я уже преступник, или нет? Уверен, что такие вопросы задают себе немало украинцев. Но нельзя все время жить под страхом "статьи", нужно, чтобы человек четко понимал, что и где нарушил и что делать, чтобы ничего не нарушать. Считаю, что такие нюансы должны быть очень тщательно прописаны законодательно, без единой лазейки.

Редакция "Телеграфа" узнала, что сотрудники Управления СБУ Днепропетровской области провели обыски у юридического лица из Днепра, специализирующегося на производстве и поставке электроустановок. По предварительным данным, руководство компании может быть причастно к незаконной торговле с Россией во время полномасштабного вторжения. В спецслужбе уверяют, что все мероприятия проходили со строгим соблюдением законодательства и в рамках уголовного производства 111-2 УК Украины (пособничество государству-агрессору). Отмечается, что в целях полного и беспристрастного выяснения всех обстоятельств СБУ инициировала ряд дополнительных экспертиз. Досудебное расследование продолжается.