"В самоволку могут ходить до 30% подразделения": комбат о ситуации с наказаниями и странном решении Рады

Примеры добросовестного выполнения обязанностей военнослужащими должно подсвечиваться

Неотвратимость наказания за самовольное оставление части (СОЧ, или СЗЧ в украинском прочтении), дезертирство или отказ выполнять боевой приказ должны быть одним из предохранителей для поддержания дисциплины в армии. Но ключевым моментом в том, чтобы боец "держал фронт" и не подводил побратимов, все-таки остаются личные качества бойцов и верность определенному набору ценностей. Такое мнение в интервью "Телеграфу" высказал боевой офицер и командир отдельного стрелкового батальона Роман Ковалев.

В конце августа народные депутаты поддержали предложение декриминализировать СЗЧ и дезертирство (законопроект № 11322 ), если военнослужащий впервые совершил такое правонарушение. Основные условия, которые позволят не сесть за решетку на несколько лет, – искреннее раскаяние и добровольное желание вернуться на военную службу. При этом письменное согласие на принятие "блудного" бойца назад должен дать командир воинской части, передать его прокурору, а тот в свою очередь обратиться в суд с просьбой не привлекать нарушителя к ответственности. К нововведениям сами военные относятся довольно критически.

Общество хватается за триггерные понятия

- В обосновании ослабления уголовной ответственности указано, что только за первые четыре месяца года зарегистрировано более 10 584 производств по статье 407 Уголовного кодекса Украины (Самовольное оставление воинской части или места службы) и 7 306 уголовных производств по статье 408 Дезертирство). По вашему опыту действительно это такое распространенное в армии явление?

- Скажу о пехотных подразделениях, с которыми имею дело. В них цифра по СЗЧ может приближаться к 30% от общего количества личного состава.

– Прослеживается ли какая-то тенденция, когда походов в самоволку становится больше?

– Безусловно, есть зависимость от того, на каком направлении находится то или иное подразделение, и насколько там активные боевые действия ведутся.

Но вижу и такую тенденцию, что случаи СЗЧ учащаются, чем больше становится разговоров об изменениях в вопросах привлечения к ответственности или перемирии. Потому что здесь люди размышляют, наверное, таким образом – раз есть перспектива быстрого окончания войны, то и вероятность быть наказанным резко снижается.

– Среди причин СЗЧ военные называют отсутствие ротаций и нормального отдыха, а еще проблемы с командованием. Соглашаетесь с этим?

- Человек, идущий в самоволку или отказывающийся выполнять боевой приказ, понимает, что этот поступок не одобряется обществом. Соответственно нужно чем-то его оправдать. Как вариант – плохим командиром. Если берем эту версию, нужно разбираться, а откуда они берутся, где и как их учат, кто назначает. Сейчас, например, есть такая практика: отведали люди солдатского хлеба и пусть становятся командирами. И получается, что взводные, ротные – это те, кто профессиональному управлению не учился, военной науки в целом не знает, поэтому может допускать ошибки. Есть такие и среди комбатов, которые иногда обращаются ко мне за советами, потому что чего-то не понимают. Если бы этот человек мог получить профильное образование, как я, например, отдав этому четыре года, то, возможно, и таких вопросов не возникало бы. Но на это сейчас нет времени.

Опять-таки, есть другие факторы. Обо мне могут думать, что я плохой командир, если брать потери, которые несет мое подразделение. Они сверхбольшие по сравнению с другими, но для этого есть объективные причины. Мы ведь выполняем задачи на участке сосредоточения усилий противника. Давит он именно сюда, потому что мы стоим на стыке зон ответственности двух бригад, и это всегда слабое место.

А если взять тот момент, что у нас офицеры вместе с солдатами находятся на позициях, так же получают ранения и погибают. И меня бойцы регулярно видят в окопах, и это их удивляет. Как так, что комбат рядом с ними ночует в ста метрах от врага. Так что многие считают, что командир у них крутой. Но при этом мой личный состав идет в СЗЧ или отказывается выполнять приказы примерно так же часто, как и в других подразделениях. Эта проблема глубже, чем ее видят рядовые граждане. Общество хватается за триггерные понятия, как, например, "плохой командир", не очень разбираясь в причинно-следственных связях.

"Зато живой", "страшно" – как объясняют самоволку

- Если не командир виноват, то какими еще причинами бойцы, которые идут в самоволку или отказываются выполнять задачи, объясняют свои действия?

– Мое личное наблюдение, оно антинаучное, но тем не менее. 9 из 10 совершают нарушения из-за низких морально-деловых качеств. Для них понятия служение украинскому народу, будущее детей, братство мало что значат. Они говорят: "Зато я жив!" К примеру, на днях у нас произошло чрезвычайное событие для батальона – четверо военнослужащих одновременно отказались выполнять задачи. При том что они уже были на позициях и, конечно, почувствовали, что это, мягко говоря, непросто. Я с каждым почти час общался.

И вот у одного из бойцов есть в подразделении друг, с которым они вместе в мае пришли в военкомат и с которым находились вместе на передовой. Первого вывели на пару-тройку дней, чтобы он отдохнул, а дошло до возвращения на позицию, отказался, потому что страшно. Я ему говорю: "Так там же твой друг ждет, чтобы ты пришел и дал ему возможность отдохнуть", а он ни в какую. А другой отказник вообще выдал: "Пусть лучше мой сын воюет, он молодой и здоровый, а я старенький, уже не могу".

Или еще пример, когда в бригаду приехали два разведчика, которые два месяца проучились в Британии. И в первый же день, их даже не распределили, заявили, что воевать не будут. Причина та же – страшно. То есть они понимали, что будут отказываться, но занимали чье-то место на учебе, на которую потрачены деньги. Поэтому я еще раз подчеркиваю, это война о морально-деловых качествах. Она с первого дня такая. Каждое утро говорю своим подчиненным, что наша задача – провисеть на перекладине немного дольше русских. Мы должны уцепиться руками, сжать зубы и терпеть. И если человек исповедует такие ценности, как честь, достоинство, долг, братство, Родина, он мотивирован, то тогда можно говорить дальше.

- Теме отказников вы недавно посвятили пост на своей странице в Facebook, отметив, что на их содержание тратятся сумасшедшие средства. Но ведь за это также предусмотрена ответственность в виде лишения свободы.

- Да, отказ от выполнения боевого задания – это поступок, имеющий признаки уголовного преступления (ст. 403 УК Украины – Авт. ). Как командир, я должен таких бойцов задержать и в течение суток кому-то передать. Но передавать некому, отказников у меня никто не забирает, и они остаются в подразделении. Они живут на тыловом пункте, питаются, фактически ничего не делают, максимум какие-то хозяйственные дела, но имеют полный социальный пакет, могут, например, лечиться за государственный счет, и получают зарплату. Единственное, что у меня в батальоне это всего 21 тыс. гривен, для снятия которых у меня просто нет юридических оснований, а не 50 тыс., как в других подразделениях. Будете смеяться, но по новым нормативам отказники имеют право на УБД.

Но хуже всего, что отказники – это такая "смесь", которая отравляет других. Ведь тот, кто постоянно на позициях, видит, что кто-то девять месяцев ничем не занят, в безопасности, но равный с ним в правах. Как тут не закрасться мысли, что, может, и мне поступить так же? И в этом случае как командир, я отвечаю перед своими ребятами и обществом за еще одно дело – распределение справедливости внутри подразделения. То есть мои козаки, которые добросовестно воюют, должны получать от командования, общества и государства причитающиеся им выплаты, награды и уважение. А те, кто бегает и избегает всеми способами выполнения задач, ставя под удар других, должны получить то, чего они заслуживают. И это в том числе уголовные производства, открытия которых я вынужден добиваться, проявляя принципиальность.

СЗЧ без оружия – это уже обыденность

– Насколько понимаю, из-за количества случаев рассмотрение дел по СЗЧ или отказу от исполнения приказов затягивается? Сколько может пройти времени с момента правонарушения до наказания?

– Когда в самоволку военнослужащие идут с оружием, это чрезвычайное событие. И, конечно, немедленно принимаются меры, чтобы как можно быстрее найти таких бойцов. Но СЗЧ без оружия, это, если честно, уже обыденность. В этом случае, согласно приказу Минобороны Украины, если за три часа не установлено местонахождение беглеца, командир уведомляет Военную службу правопорядка, которая должна приобщиться к поискам.

Также назначается служебное расследование, которое должно длиться не больше месяца. Но обычно требуется немного времени, потому что дела типовые. После этого материалы передаются в Государственное бюро расследований, которое должно возбуждать уголовные дела и обеспечивать их рассмотрение. А вот здесь уже все происходит очень медленно. К примеру, мне сейчас приходят документы военнослужащих, которые покинули место службы еще в сентябре-октябре прошлого года! То есть строгость законов компенсировалась необязательностью их исполнения. Люди смотрят, что государство мгновенно не реагирует на правонарушения, и делают для себя выводы: это можно делать и дальше. Ведь ответственность отсрочена во времени, а то вообще может не наступить.

– И сейчас фактически это закреплено изменениями в законе, предусматривающими декриминализацию СЗЧ и дезертирства в случае первого правонарушения. Это еще больше усугубит ситуацию с дисциплиной?

– С одной стороны, защищают страну свободные люди, и заставить их что-то делать невозможно. Но в условиях войны все работает по-другому. Боец кроме мотивации и патриотизма, благодаря которым он ушел на фронте, должен понимать неотвратимость наказания в случае нарушения им устава или закона. Я не говорю, что это решающий момент, но он играет важную роль, как ни крути. Все равно мы доходим до каких-то собственных границ, когда нужно подключать еще какие-нибудь ресурсы извне. А вместо этого государство демонстрирует: "Друг, отказывайся выполнять приказ, тебе ничего за это не будет!"

Сейчас есть десятки тысяч отказников, у каждого есть семья, и это электорат, которому хотят понравиться депутаты, политические силы, начавшие дискуссию о смягчении наказания. Это та же история, как и с демобилизацией. Ее педалируют, несмотря на то, что любому военному понятно, во время войны она невозможна! Для какой-то незначительной категории бойцов – да, а полная – нет!

Итак, сегодня есть такая ситуация с декриминализацией СЗЧ и дезертирства. Как военный человек, я должен действовать в пределах полномочий и способом, предусмотренным Конституцией и Законами Украины. Но мне это не нравится. Ведь как комбат я должен объяснить условному Коле, который сделал сознательный выбор, пошел на фронт и служит честно, рискуя жизнью, почему его государство приравняло в правах к условному Пете, решившему не ходить на боевые или бежать из части. Это сделано для чего? Чтобы окончательно убить мотивацию Коли? А надо наоборот его поощрять, поддерживать на всех этапах, хотя бы сказать хорошее слово и подсветить обществу такую модель поведения.

***

Непоследовательным назвали закон по декриминализации СЗЧ и дезертирства и в Главном научно-экспертном управлении Верховной Рады Украины. В соответствующем заключении напомнили народным депутатам, что в декабре 2022 года был принят Закон Украины №2839-IX. И он сделал невозможным как назначение в случае наличия определенных обстоятельств более мягких наказаний, чем предусмотрено законом, так и применение для военных преступлений вариант т.н. условного наказания.

"Вышеуказанная уголовно-правовая политика в сфере борьбы с военными уголовными правонарушениями (когда, с одной стороны, вводятся нормы, которыми делается невозможным "снисходительное" отношение к лицам, которые в условиях военного положения самовольно покинули воинскую часть или место службы, а с другой, – нормы, которыми предлагается предусмотреть отказ государства от применения к указанному лицу ограничений его определенных прав и свобод, определенных уголовным законом), на наш взгляд, выглядит непоследовательным. Негативными последствиями такой политики является не только снижение эффективности имеющегося институционального механизма противодействия соответствующим военным уголовным правонарушениям, но и в конечном счете негативное влияние на мотивацию военнослужащих к выполнению всеобщего воинского долга", – отмечали юристы. Но, как видим, к их мнению в ВР не прислушались и одобрили декриминализацию дезертирства и СЗЧ.