"Школа офлайн" — в прицеле критики: почему родители и учителя против новаций МОН

В новом учебном году украинских учеников и родителей ожидает ряд изменений, которые существенно повлияют на процесс обучения. В Минобразования декларируют, что будут способствовать максимальному возвращению детей за парты, а там, где это невозможно, налаживанию эффективного получения знаний в дистанционном формате.

"Телеграф" пообщался с родителями и учителями из прифронтовых и тыловых регионов, а также сменившими место жительства из-за войны. Спойлер — инициативу чиновников большинство восприняло отрицательно, потому что 1 сентября — на пороге, а понимания, как будут учиться дети, нет.

Спокойствие или обучение?

Одно из направлений концепции "Школа офлайн", продвигаемой сейчас в публичном пространстве МОН, — создание безопасной среды для обучения. Достичь этого планируется за счет строительства специальных укрытий или подземных школ. А там, где это сделать не получится, — приобретение автобусов, на которых дети могли бы добираться до тех школ, где созданы условия для очных занятий.

Но потребности всех учебных заведений, конечно, в этом году не будут закрыты, поэтому ученикам большей части из них придется пользоваться т.н. простейшими укрытиями и работать в смешанном формате или даже дистанционно.

— В школе, где учатся мои дети, укрытие в подвале, оно рассчитано всего на 100 человек, при том, что в общей сложности учеников более 400, — говорит Виктория, которая вместе с двумя дочерями проживает в Шостке Сумской области. От этого города до российской границы всего 60 км. — Там есть парты, доски, учителя приносят ноутбуки, то есть процесс обучения может продолжаться. Конечно, бывает весело, когда в одной комнате что-то поют, а в другой идет математика. Но что поделаешь. Расписание подстроено так, чтобы раз в неделю каждый класс провел день в школе, потому что и учителям нужно видеть детей вживую, да и им самим важно общение со сверстниками. Случается, что большую часть дня дети проводят в укрытии. Как-то тревога включалась пять раз, так уже после третьей дети попросили: "Давайте здесь останемся".

Виктория добавляет, что планы руководства Минобразования вернуть детей на офлайн обучение, может, и отличные, но близость границы с РФ диктует свои правила. И часто родители выбирают спокойствие, а не обучение, оставляя детей дома в случае длительной угрозы. Хотя и их "коллеги" из других регионов отмечают, враг систематически атакует и объекты в центре страны, поэтому и там вопрос безопасности детей вряд ли изменит их отношение к предложениям чиновников.

— В Кременчуге не все школы имеют даже подвалы, которые могут принимать детей во время тревог, — рассказала о ситуации в своем городе Алла Заможская — глава общественной организации "Родители Кременчуга. Полтавщина". — Например, учебное заведение, где учится моя дочка, использует во время тревог радиационное бомбоубежище в жилом доме неподалеку. И учитывая количество тревог в Полтавской области и их продолжительность, бывали дни, когда из пяти уроков офлайн за день в итоге в сумме выходил максимум один. Остальное время дети проводили в подвале. А там мало для всех места, так что о непрерывности обучения речь не идет. И все это выглядит кое-где как профанация.

В некоторых городах строят подземные школы, а в Харькове есть возможность использовать метро для обучения. Но у нас ситуация вряд ли изменится в ближайшее время, потому что до конца года в Полтавской области должны построить три укрытия. При этом только в Кременчуге больше трех десятков школ. И что уж говорить о приближенных к фронту регионах, где я бываю как волонтер. Обещают, что будут подвозить детей в безопасные учебные заведения. Но на примере Никополя видим, что враг сбрасывает взрывчатку с дронов на транспорт. Нет никакой гарантии, что, когда будет ехать школьный автобус с надписью "Дети", не произойдет что-то подобное, — отмечает Алла.

В Запорожье, расположенном в 40 км от линии фронта, некоторые школы проводят опрос родителей, чтобы выяснить: остаются ли они в городе и как относятся к разным формам обучения.

— Весь прошлый год дочь третьеклассница училась онлайн, — говорит Юлия — жительница Хортицкого района Запорожья. — Во время тревог (а они у нас звучат часто, а иногда взрывы и еще до сирен бывают) обучение останавливается. Так что получается, что иногда уроки "пропадают". Но с одной стороны наш учитель заинтересован, чтобы дети получили базу знаний, поэтому все темы наверстали. С другой, у меня есть возможность "присутствовать" на уроках, все контролировать и помогать дочери, когда она что-то не понимает. И меня такая форма обучения вполне устраивает, я не хочу отвести дочь в школу, а нам пешком добираться где-то минут 25, а потом трястись дома.

Дискриминация по месту жительства

Еще один момент, подчеркивают в МОН: обучение детей, переехавших в пределах страны, спасаясь от оккупации или приближения театра боевых действий. Большинство из них продолжили учиться онлайн в школах, где учились до начала полномасштабной войны.

— Наш лицей пока не закрывают, по крайней мере, в этом нас заверила учительница, — рассказала Алина, которая вместе с дочками переехала из оккупированной части Запорожской области в Кировоградскую область. — Поэтому в этом году мы продолжим учиться онлайн, а уже в следующем, когда будет 9-й класс, посмотрим. Я точно не готова отпускать детей в обычную школу, потому что здесь сирены, как в Запорожье, воют постоянно. Все летит через нас, поэтому дети, которые посещают офлайн-школы, проводят много времени в подвалах-убежищах, от этого часто болеют. К тому же знакомые говорят, что местные не очень дружелюбно относятся к детям ВПЛ: если не буллинг от сверстников, то записывают в аутсайдеры учителя.

В общем, создается впечатление, что такие предложения МОН озвучивает специально, кто из школ не выдержит — закроют. Кто будет протестовать и бороться до конца, будет, как с высшими учебными заведениями, оставят в покое. Популисты чистой воды, потому что мне трудно представить, как должностные лица будут заставлять людей выводить детей на офлайн обучение? — выражает непонимание собеседница.

И даже попытки отстоять свои права, обращаясь в учреждения и ведомства, отвечающие за образование в Украине, пока выглядят игрой в одни ворота. Ведь должностные лица МОН по формальным причинам отказываются от рассмотрения обращений администраций учебных заведений и родителей. Пример — опыт одной из школ Каланчака, поселка городского типа на границе Херсонской области с Крымским полуостровом, оккупированного в первые часы полномасштабного вторжения.

— Когда в 2022 году мы обращались за помощью в МОН, игнор был полный, — вспоминает Елена Сытникова — завуч опорного заведения "Каланчакское заведение полного общего среднего образования № 1". — Однако мы смогли продолжить работу школы с выехавшими из оккупации педагогами. А у нас на тот момент было 1200 учеников, и кто-то из них остался в родном городе, кто-то находился на подконтрольной Украине территории, кто-то за границей. Чтобы учесть потребности всех, определили, что мы будем работать во второй половине дня. У нас совмещена синхронная и асинхронная форма обучения, то есть дети, которые могут подключиться к уроку, это делают, кто не может — имеют доступ ко всем материалам на нашей платформе. Плюс личные консультации.

Кстати, нашу школу проверял международный финансовый аудит и пришел к выводу, что все работает отлично. Но мы оказываемся под угрозой закрытия из-за появившегося несколько месяцев назад проекта приказа №850 Минобразования. И хотя он не утвержден и продолжается обсуждение, имеем информационную кампанию по концепции "Школа офлайн". Активно насаждается мнение, что школ с временно оккупированных территорий не будет, что дети из них должны перейти в другие учебные заведения. В этом видится дискриминация по месту жительства, потому что дети Киева, Винницы могут выбрать, где учиться, а дети из Херсонской области — нет. Как, например, мою дочь хотят лишить возможности учиться по программе "Интеллект Украины", а вдобавок изучать математику, физику, химию на родном языке, а учить только украинский компонент, потому что она за границей.

Но Закон Украины "Об образовании" четко говорит, что соискатели образования имеют право на "свободный выбор видов, форм и темпа получения образования, учебных заведений и предложенных ими образовательных программ", — отмечает Елена. — И на эти нормы ссылается и образовательный омбудсмен, к которому мы обращались. При этом в МОН игнорируют и обращения от администрации, поскольку признают их анонимными из-за отсутствия физических подписей, и родителям отвечают формально.

В одном из таких ответов написано, что сочетание очной и дистанционной формы увеличивает нагрузку на учителей. То есть они упорно не видят, что существуют школы, такие как наша, которые работают ТОЛЬКО онлайн, хотя были указаны все данные учебного заведения и можно было поинтересоваться нашим опытом. Маму, дети которой успешно проучились у нас два года, убеждают, что школа не может обеспечить качественное образование.

Елена добавляет, что школа продолжает готовиться к 1 сентября и надеется, что общественная огласка повлияет на ситуацию. Тем более, что их учебное заведение обеспечивает и обучение детей, продолжающих, несмотря на оккупацию, на свой страх и риск оставаться в украинской системе образования. А для них очень важно работать с педагогами, которых они знают лично и которым доверяют.

Об учителях забыли?

Со всеми пертурбациями, которые могут стать следствием внедрения моновского проекта, пострадавшей стороной, несмотря на уверения должностных лиц о создании кадрового резерва, рискуют стать и учителя. Уже сейчас часть из них предстала перед выбором — выходить на работу очно или увольняться.

— Я шла работать в одну из школ Киева исключительно на дистанционку, потому что имею инвалидность и мне крайне тяжело физически добираться туда каждый день, — рассказала о своем опыте Маргарита. – Кроме этого, я за работу только онлайн из-за ответственности. Я не хочу отвечать за жизни детей, массово находящихся в здании с известными координатами. Подвал как укрытие? Не смешно! Я из Мариуполя и знаю, что они не спасали почти никого. И смерть под завалами ужаснее прямого попадания ракеты. И потому, когда в разговоре директор предложила или выходить офлайн, или увольняться, моя позиция была очевидна. Так что мое сотрудничество с этим заведением прекращено. Официальное основание — завершение срока трудового договора, фактическое — требование работать очно.

Вынуждены увольняться и мои друзья — специалисты, кандидаты наук, которых ученики/студенты (ибо аналогичная ситуация и в вузах) называли лучшими. Но они физически за границей и могут работать на украинскую систему образования только онлайн. Мы видим, что глупые указания со стороны министерства, которые вынуждены выполнять администрации учебных заведений, разваливают остатки нормального образования, — считает педагог.

Ее коллега из Сумщины, работающая именно в школе со смешанным форматом, признается, что прошлый учебный год был непростым. При этом, несмотря на необходимость подстраиваться под ситуацию и тратить свободное время на работу с находящимися за пределами страны учениками, это никоим образом не отразилось на оплате.

— Об учителях, кажется, вообще забыли. У меня, например, сегодня один класс вышел в школу, так что я провожу с ними урок очно. А следующий должен быть онлайн, — приводит пример педагог. — Если вдруг какие-то проблемы с интернетом, то ты должен успеть попасть домой. И так можно целый день пробегать. А те дети, кто за границей, если могут, подключаются, если нет — с ними общаемся ближе к вечеру, объясняем, если какая-то тема непонятна. Дети же не виноваты, что оказались в таких обстоятельствах, поэтому мы подстраиваемся под их нужды. Многие, несмотря на сложность сочетать две школы, не хотят бросать полноценное обучение в Украине.

В сообщениях в соцсетях пользователи также отмечают, что оплата учителям с учетом нагрузки и рисков, предусматривающих очный формат, должна быть соответствующей. Родители в свою очередь в разговорах с "Телеграфом" высказывают мнение, что под видом реформирования чиновники пытаются просто сэкономить, закрывая некоторые школы и увольняя напрямую или принуждая к этому учителей.

Такое же предположение делает и автор петиции против скандального приказа МОН №850 – директор Лисичанского лицея №4 Андрей Живаго. Он обосновывает необходимость отказаться от требования иметь в дистанционных классах минимум 20 учеников, а также настаивает, что дети с оккупированных территорий должны иметь равные права со сверстниками из других регионов.

"Луганская область по результатам ВНО/НМТ 2023 года, которая вся работала онлайн, заняла 2 место после Львовской, оставив позади ВСЕ области страны вместе с городом Киевом, которые работали офлайн. Поэтому уничтожение дистанционного образования, которое произойдет после таких изменений в приказы — это не что иное, чем попытка сэкономить средства на наполнении учащимися офлайн школ других регионов за счет школ оккупированных областей.

Обычно в августе месяцы школы начинают работать с педсоветом, на котором решают вопросы организации своей работы на год. Досадно, что в этом году мы вынуждены начинать с борьбы за свое существование, поскольку профильное министерство активно пытается провести дискредитацию образования оккупированных областей. Более того, учителями и родителями учеников такие действия воспринимаются как дискриминация внутренне перемещенных лиц и сеют сомнения в победе", — говорится в документе.

До окончания сбора подписей осталось еще 86 дней, но их уже почти 65 процентов от нужного количества. Между тем, в МОН отчитываются, что продолжают внедрять стратегию "Школа офлайн". А его глава Оксен Лисовой на своей странице в Facebook сообщил об утверждении правительством "Методики оценки рисков безопасности в образовании в связи с российской агрессией". Она позволит определить статус каждой территории (их предусмотрено пять от "удовлетворительного" до "неустранимого") и на основе этого "эффективно распределить средства на строительство и принимать обоснованные решения по образовательному процессу в каждой громаде".

Как сообщал "Телеграф", Минобразования утвердило новые рекомендации по оценке результатов обучения учащихся 5-9 классов, в документе также предложена форма Свидетельства достижений ученика/ученицы.