С фронта придет много отчаявшихся людей, — Корчинский о мобилизации, абортах и Кличко с Трухановым, ч. II

Общественному деятелю и основателю "Братства" Дмитрию Корчинскому не привыкать быть в эпицентрах скандалов. Так, на днях в соцсетях хейт вызвало заявление Корчинского запретить украинским детям уезжать за границу. По его словам, находящиеся за рубежом дети, не причастны к войне, не видят ужасов действий россиян и не могут быть настоящими патриотами.

Почему соцсети не поняли логики Корчинского, в Одессе защищают Пушкина, а УПЦ МП должна быть ликвидирована не государством, а руками самих украинцев, читайте во второй части интервью.

О том, почему украинцы 10 лет назад не услышали предупреждений националистов и какие сценарии для Украины возможны в будущем читайте в первой части интервью Корчинского "Телеграфу".

"С фронта придут отчаявшиеся люди"

– Вы активно защищаете действия ТЦК как одного из подразделений ВСУ. Тем не менее, какую основную проблему вы видите в мобилизации? Например, многие упрекают, что у нас отсутствует так называемая справедливая мобилизация, а высказывание "пусть сначала воюют дети депутатов" уже стало мемом. Нам действительно не хватает справедливости в этом вопросе?

– Справедливости всегда и везде не хватает. Но я знаю очень многих состоятельных людей, и детей состоятельных людей, и даже воюющих депутатов. Я знаю депутатов, которые воевали еще в АТО, когда были депутатами, и продолжают это делать сейчас. Есть разные люди. И мы видим уклонистов не только среди депутатов и среди элиты. Мы видим уклонистов и среди нищих и обычных людей. То есть, это не зависит от этих вещей. Это отношения каждого с Отчизной и Богом. Каждый должен выбрать для себя сам, а не кивать на кого-нибудь другого. Если существуют педофилы, значит, я себе могу позволить быть педофилом, или как? Если существуют уклонисты или какое-то количество начальников себя непатриотически ведет, значит, я должен перестать быть патриотом? Нет! Со всех людей надо будет спросить. Но, конечно, это нужно спрашивать уже после войны.

– Про "после войны" и еще один мем, мол, вот придут военные с фронта и наведут порядок. Это миф?

– В какой-то степени миф. Само по себе ничего не произойдет. С фронта придет очень много отчаявшихся людей с посттравматическим синдромом. Людей, которые будут наниматься на работу к тем, кого они ненавидели. Но все же военные – это серьезная база преобразования и революции. Мы это видели очень много раз в истории. Новая украинская элита формируется на войне. Вообще, любая элита всегда формируется только в одном месте – на войне. Она не формируется на рынке или в университетах. Каждая настоящая элита – это военная элита. Вот сейчас это происходит.

Но кроме войны, военного опыта, отсутствия страха смерти, нужно еще и понимание. Нужны великие идеи, высказанные в решительной форме. Сейчас такие идеи еще не овладели массами. Но мы пытаемся делать что-то в доступном нам секторе. К примеру, мы создали отдел "Братство". "Братство" – это христианский отдел, желающий превратить национальную войну украинского народа в религиозную войну, в войну за веру. И это великая христианская идея, высказанная в решительной форме. Это получился высокоэффективный батальон, действующий на вере, совершающий головокружительные операции и действующий в системе ГУР. И мы считаем, что этот опыт и эту идею можно распространять и дальше, на другие отделы спецслужб и ВСУ. Посмотрим, что получится.

"У УПЦ ФСБ нужно забирать землю"

– Тогда давайте о религиозной жизни. Недавно Радой был принят закон о запрете РПЦ в Украине. По-вашему, этого закона достаточно, он решает проблему?

– Закон ничего существенно не изменит. Здесь должны работать даже не СБУ и правоохранительные органы, а общественность. Мы часто участвуем в переводе храмов в ПЦУ, поэтому методики есть. Эти процессы работают, если находится достаточное количество активной общественности.

Гораздо эффективнее разобраться с землей. УПЦ ФСБ передано в безвозмездное пользование огромное количество земельных участков: под строительство, под их ларьки, под что угодно. Просто невероятное количество. Это все сделано преимущественно местными властями и нужно просто у них все это забрать. Местные общины имеют право забрать свою землю, тем более что она используется плохо. Забирайте землю! Вы построили там курятник? Ну, это ваш курятник, забирайте его куда-нибудь отсюда, потому что земля принадлежит, например, Киеву.

Но ведь этот процесс еще даже не начинался. А его нужно начать. И это уже дело общественности давить на местные органы власти. Если мы думаем, что с этой ересью разберется кто-нибудь кроме нас, то так не будет. Государство здесь будет проявлять слабость и дальше.

– А если заберут землю, не получим ли мы "катакомбную церковь"? Будут молиться в гаражах, домах, и как явление РПЦ все равно будет оставаться в Украине.

– Да нет. Абсолютное большинство этих псевдопопов желает денег. Молиться в гаражах значит тратиться, а не зарабатывать на верных. На верных они зарабатывают, потому что у них есть куда этим верным приходить, и там они продают свои ритуальные услуги. Что такое УПЦ ФСБ? Это фирма по оказанию ритуальных услуг. Это ведь не церковь на самом деле. Но поскольку мы здесь боремся с любым московским бизнесом, то нужно бороться с московским бизнесом по оказанию ритуальных услуг. Когда они не будут иметь возможность широко предоставлять ритуальные услуги и на этом обогащаться, все это умрет очень быстро.

Конечно, будут подбрасывать средства из Москвы. Будут разнообразные новинские, бойки… сейчас, я так понимаю, готовится какой-то православный политический проект под следующие выборы. Они будут эксплуатировать эту тему, если их вовремя не прищучить. Но при активности украинцев все это можно преодолеть. Я призываю украинцев к активности.

Есть вещи, которые государству делать очень неловко. Сейчас хоть какой наезд со стороны страны на УПЦ ФСБ воспринимается в Конгрессе США очень плохо. Они воспринимают это как наезд на церковь, потому что они не разбираются и никогда не разберутся, что это действительно не церковь. А когда это делает общественность, то какие вопросы?

– А вы считаете, у общественности хватит для этого активности и сил? УПЦ же в свою пользу привлекает даже военных, которые из окопов записывают видео в поддержку Онуфрия.

– Слушайте, ну за последнее время мы забрали уже достаточно много у них недвижимости. Если это во многих местах удается, значит это можно делать и везде. Здесь нужно просто вдохновение и не всех 100% украинцев. Достаточно собраться сотни людей, чтобы один за другим забрать все.

"Категорически против того, чтобы детей вывозить"

– Мы сейчас наблюдаем скандал в Одессе по переименованию улиц и демонтажу памятника Пушкину . Честно говоря, на третьем году войны мне сложно было представить, чтобы вдруг были пикеты против демонтажа таких памятников. Да, на эти акции собирается 10-20 человек, но они же собираются. А в это время мэр города говорит, что это "очень тонкий вопрос". Почему такая "дискуссия" вообще может возникать у нас сейчас? Я думал, что мы пушкиных уже прошли.

– Слабость власти, греховность общества. Вата поднимает голову, потому что она потеряла страх. Она снова ничего не боится. Труханов (мэр Одессы Геннадий Труханов — Ред. ) является фигурантом четырех уголовных дел. То, что он до сих пор не сидит, означает, что он заносит деньги в соответствующие ведомства, и они эти деньги от него принимают. Человек по всем понятиям должен давно сидеть в тюрьме. Он не только не боится, он даже не притих. Он позволяет себе выступать против военно-гражданской администрации, накручивать вату. Это просто непристойные вещи и можно это объяснить только глубокой коррумпированностью тех структур, которые должны с этим давно уже разобраться.

Также все это можно объяснить и вялостью украинских патриотов в Одессе. Там есть замечательные люди: патриотические и очень энергичные. Но многие ушли на фронт и не могут заниматься этими вещами. И все же там есть достаточное количество украинцев, которые могли бы положить этому конец.

Да я киевлянин и не мне забрасывать что-нибудь одесситам. В Киеве, в принципе, то же самое и такой же ватный Кличко, просто он лучше маскируется. Но у нас также есть памятник Булгакову, музей Булгакова, который финансируется из городского бюджета. У нас здесь стоит рядом музыкальная академия имени, прости господи, Чайковского, и ничего пока не удается с этим поделать. Ну пока "силенок маловато". Мы могли бы пользоваться братским активом, но он в основном на войне. Тем, кто в тылу, нужно проявлять больше активности и злобы. Это прямые враги: трухановы, клички… Кличко – лучший друг Московского патриархата в Украине. Он предоставлял им кучу земли и даже не думает возвращать все это городу. Огромный киевский бюджет – 80 миллиардов гривен. Какие-то копейки он бросает на фронт, чтобы делать себе имидж. Две трети этого бюджета должны уходить на нужды войны. В то же время мы видим в Киеве бесконечные брусчатки, клумбочки, благоустройство пляжей, развитие туризма и всякую такую ересь во время войны.

То есть очень много проблем в стране, и все эти проблемы не могут быть решены указом президента. Большинство из них решается активностью людей, украинских патриотов. Пока эта активность будет маленькой, ничего не будет решено.

– В СМИ разошлись ваши слова о запрете выезда из Украины детям. Логику я вашу понимаю. Но, по вашему мнению, почему все так возмутились этим заявлением? Почему вас так захейтили, как сами считаете?

– Я думаю, что матерям этих детей захотелось в свое время воспользоваться такой прекрасной возможностью, как полномасштабное вторжение, и получить социальную помощь в странах Европы. И здесь они часто думали больше о себе, а не о собственных детях или собственных мужчинах, которые остались в Украине, например, на войне.

Не нужно преувеличивать когнитивные возможности жителей Facebook. В основном это люди, которые не способны к какой-либо логике. Мы можем выйти сейчас в Киеве и посмотреть детей, играющих в парке Шевченко, в других парках. Они отлично себя чувствуют. Естественно, что какое-то количество детей убито московскими ракетами и это страшная ситуация. Это детская жизнь. Но нация сейчас избавляется от значительно большего количества детей, которые выехали за границу и уже в Украину никогда не вернутся. Они никогда не вырастут украинцами. И за бедных детей переживают именно те люди, которые убивают каждый год по 300 тысяч детей абортами, например. Они абортируют детей, а затем возмущаются, что я выступаю за то, чтобы не вывозить [детей].

В Украине полно безопасных мест, где дети могут чувствовать себя спокойно. Это Киев, очень хорошо защищенный противоракетной обороной. Это Закарпатье. Но очень много мест в Украине, где можно нормально жить и воспитываться этим детям.

Дети должны быть здесь. Ну, что это такое – дети, которые не видят своих воюющих родителей. Я категорически против того, чтобы вывозить детей. На меня набросились так, будто я принимаю эти решения. Я, к сожалению, пока не имею таких должностных обязанностей, чтобы иметь возможность запретить вывоз детей.