Упущенный шанс Украины: первые недели в Киеве после большевистского переворота 1917-го

Большинство влиятельных лидеров Украинской Центральной Рады тормозили процесс обретения Украиной независимости

Борьба между украинским национально-освободительным движением и центральной российской властью особенно обострилась после большевистского переворота в Петрограде, который произошел 7 ноября 1917 года (все даты даем по новому стилю). В цирке на улице Николаевской (современное название – архитектора Городецкого) продолжался III Военный конгресс, в котором участвовало 2965 делегатов со всех фронтов Первой мировой войны. Настроение у большинства делегатов было радикальным, они выступали за принятие декларации о государственной независимости Украины.

Осуждение путча в Петрограде

События в Киеве в первые дни после переворота в Петрограде развивались молниеносно… Ситуация внутри национально-освободительного движения была сложная и крайне запутанная. Большинство представителей национальной политической элиты даже в благоприятной ситуации падения Временного правительства продолжали верить в незыблемость федеративных связей с "демократической Россией". Даже тогда, когда власть захватили большевики, о демократизме которых с первых шагов "ленинской гвардии" было уже невозможно говорить.

Малая Рада УЦР уже 7 ноября на своем чрезвычайном заседании сформировала Краевой комитет по охране революции в Украине. Комитет в обращении объявил о распространении своих полномочий на девять украинских губерний. А на следующий день УЦР приняла резолюцию с осуждением путча, который молниеносно организовали большевики и их попутчики левые эсеры. Делегаты от российских большевиков в знак протеста покидают и вновь созданный Краевой комитет, и УЦР (в ее составе они до этого времени были в некоторых вопросах даже союзниками украинских партий).

В конце работы Конгресса, уже 13 ноября, делегаты проголосовали за абсолютно "самостийницкую" резолюцию: "1) З хвилиною перейняття в Петрограді влади більшовиками, єдиним виявом української демократії є Центральна Рада; тому намагання Ради робітничих і Солдатських Депутатів перебрати владу в Україні треба відкинути. Конгрес подбає, щоб військові частини в Україні, як і фронтові частини, ніколи не виступили проти працюючого народу. 2) Право самовизначення народу є необмежене, тому український суверенний народ сам має вирішити, чи хоче жити у федерації з народами Росії, чи не хоче. Конгрес домагається від Генерального Секретаріату скликати негайно Українські Установчі Збори в межах етнографічних територій, і хай вони встановлять Українську Демократичну Республіку та проведуть соціальні реформи… 3) Для ведення боротьби проти анархії, що загрожує знищенням України, Конгрес домагається, щоб Центральна Рада і Генеральний Секретаріат негайно перейняли в цілій Україні владу при допомозі українського революційного війська… 4) Конгрес домагається, щоб Центральна Рада взяла у свої руки справу війни і миру і щоб були зроблені перші кроки для мобілізації української армії і флоту" (из книги Исидора Нагаевского "Історія Української держави XX ст.").

Насколько сложными были отношения между якобы либеральным российским Временным правительством и Украинской Центральной Радой (УЦР), говорит такой факт: 13 октября (по новому стилю) 1917 года, менее чем за месяц до большевистского государственного переворота 7 ноября в Петрограде, по донесению Киевской судебной палаты началось следствие в отношении Генерального Секретариата УЦР за намерение созвать Украинское Учредительное Собрание. То есть речь не шла о равноправном диалоге Петрограда и Киева.

"Московский народ хочет господствовать над украинским народом"

Даже самые радикальные враги самодержавия – российские либералы, конституционные демократы и представители многочисленных социалистических партий – смотрели на украинские губернии как на свою вотчину и не желали считаться с национально-культурными правами украинцев. Российские шовинисты — и "демократические", и "пролетарские", несмотря на внутренние конфликты, оказались удивительно одинаково настроены уничтожить или хотя бы обуздать национально-освободительное движение украинцев. К сожалению, у них была немалая поддержка и среди лидеров украинских политических партий (их можно назвать не совсем политкорректно – "полезные идиоты"). Многие из них в 1917—1921 годах, и уже после поражения Национальной революции, "удивительным" образом оказались в стане победителей-большевиков (однако были уничтожены в 1930-х годах) или же в эмиграции вошли в состав многочисленных российских (и правых, и левых мировоззренчески) либо просоветских организаций.

Большинство влиятельных лидеров Украинской Центральной Рады (УЦР), которые продолжали выступать за федерацию с Российской республикой и были проникнуты социалистическими идеями, все еще тормозили процесс обретения Украиной самостоятельности. Среди них был и глава УЦР, известный историк Михаил Грушевский, и глава Совета народных министров, писатель Владимир Винниченко (он, кстати, выступал категорически против "милитаризма", формирования регулярной украинской армии, а вместо нее настаивал на создании народной милиции). Владимир Винниченко на том же Конгрессе еще в начале ноября 1917 года говорил о "национальном сепаратизме как провокации, направленной на разрыв федеративных отношений с Российской республикой". Такое вот "миролюбие" в ситуации, когда уже назревал вооруженный конфликт в треугольнике – белые и красные россияне и украинцы.

Одним из немногих, и в то время не слишком влиятельным деятелем УЦР, был автор идеи самостоятельного Украинского государства на всех его этнических территориях Николай Михновский. Он писал о периоде, предшествовавшем перевороту в Петрограде: "Все русские хотят — единой Демократической Республики, поскольку русские хотят продолжать прежнее господство над украинцами, украинцы же хотят освободиться от этого господства… Московский народ — не та или другая партия, а весь народ, — хочет господствовать над украинским народом. И это порождает борьбу между обоими народами. Один борется за свое освобождение, другой — за свое господство над первым"…

Признание власти УНР

Однако во второй декаде ноября 1917 года ситуация в Киеве еще была достаточно контролируемой, несмотря на фактическое троевластие в городе. Украинские части во главе с полковником Виктором Павленко, будущим генерал-хорунжим войск УНР, были вынуждены заключить соглашение с войсками, которые поддерживали свергнутое в Петрограде Временное правительство (до 10 тысяч штыков). Большевики заняли Печерск, но имели всего 6—7 тысяч солдат, 7 артиллерийских батарей и 8 броневиков. Восстание большевистских частей было подавлено в зародыше. Полки, которые поддерживали Керенского, заявили о нейтралитете, а вскоре вообще выехали на территорию России. Делегаты Конгресса, которые представляли миллионы фронтовиков, были поддержаны многотысячными вооруженными отрядами сторонников Украинской Центральной Рады. 19 ноября генерал Николай Володченко – командующий Юго-Западным фронтом, более 50% личного состава которого были украинцы, – признал власть УНР.

20 ноября УЦР полностью овладела ситуацией и пошла на еще один радикальный шаг к полной независимости Украины: был обнародован III Универсал, провозгласивший создание Украинской Народной республики. Однако снова в его тексте было отмечена федеративная связь с… несуществующей "Российской республикой". УЦР вновь высказалась против восстания в Петрограде и не разрывала отношений с Советами Рабочих и Солдатских депутатов, "которые являются лишь частью организованной революционной демократии". Исидор Нагаевский писал: "Заклики Грушевського рятувати мертвий уже московський державний організм, що від Переяславської Угоди руйнував український народ, його права і свободу, не лише не мали жодного впливу на українське громадянство, але, навпаки, дискредитували Грушевського в очах народу як державного мужа". Это уже напоминало слепоту (только лишь ее?) государственных мужей новосозданного государства.

Ультиматум — объявление войны молодой Украинской республике

17 декабря Совет Народных комиссаров во главе с Владимиром Лениным посылает правительству УНР ультиматум:"Российское социалистическое правительство от имени СНК еще раз подтверждает независимость национального права всех национальностей, преследовавшихся царской российской буржуазией, — вплоть до признания прав этих национальностей отделиться от России. В тоже время мы, Совет Народных Комиссаров, признаем право Украинской Народной Республики полностью отделиться от России и начать переговоры с Российской Республикой в деле определения союзных и других взаимоотношений между обеими республиками… Обвиняем Раду в Украине и приводим факты, где под прикрытием фраз и деклараций относительно национальной независимости она падет жертвой систематической буржуазной политики, из-за которой ни Рада, ни Советы Украины не хотят наш Совет над их страной…" (стилистика документа сохранена).

Ультиматум де-юре стал объявлением войны молодой Украинской республике, втянутой в противостояние на территории бывшей империи Романовых. Еще 12 декабря большевистский Военно-Революционный комитет приказал красногвардейцам поднять мятеж в Киеве, но дивизия сердюков в ночь на 12 декабря захватила склады мятежников (350 пулеметов, 5 миллионов патронов) и обезглавила восстание, арестовав его руководителей; впрочем, вскоре они были отпущены на свободу. Впереди было вероломное нападение на Украину, которое поддержали "советы" Донецко-Криворожской советской республики – коллаборационистов образца 1918 года.

Идеолог украинского волевого национализма, публицист и литературный критик Дмитрий Донцов был тысячу раз прав, когда в 1921 году, в работе "Підстави нашої політики" отмечал: "Ідеологія російського комунізму, як і царизму, – це не тільки різні форми одної і тої самої суті, одного і того самого з’явища загальнішого характеру, що не є нічим іншим, як воюючим із Заходом російським месіянством… Голоси всіх представників російської політичної думки зливалися в одній похвальній пісні своєму народові, всі вони, в суті речі, підписувалися під офіційною теорією російської історії, вираженою графом Бенкендорфом у таких словах: "Минуле (Росії) було гідне подиву, теперішність більш ніж блискуча, а майбутнє, – писав граф, думаючи, очевидно про большевиків, – перевищить усе, що може собі представити людська уява!"

И действительно: человеческое воображение не может представить те страшные преступления в XX и уже в XXI веке, которые на совести не только идеологов российского мессианства, но и русского народа (или толпы), который так любит своих погонщиков вроде кровожадного Сталина или сегодняшнего лидера-преступника Путина. На совести которых миллионы убитых и искалеченных, сломанных судеб… А мировая общественность, как и нетоталитарные режимы, между тем пасут задних в ситуации, которая неудержимо движется к Третьей мировой войне, и продолжают выжидать, дозированно помогая Украине. Государству, оказавшемуся на первой линии сопротивления путинскому режиму и его союзникам.