Гетманат Павла Скоропадского: сближение с Россией или шаг к независимости Украины, который оказался "не ко времени"

Так называемый "гетманский переворот" 29 апреля 1918 года имеет большую литературу, как историко-политологическую, так и художественную. Уже более века историки ломают копья: насколько антидемократическим был этот режим в ситуации фактической оккупации Украины немецкими и австро-венгерскими войсками, отвечал ли он делу построения независимого государства.

Бывший царский генерал, аристократ и потомок гетмана

За это время в значительной степени произошла демонизация и образа гетмана, и его шагов, которые на самом деле имели немалый проукраинский сантимент (особенно в области культуры и образования). Интересно, что такое пренебрежительное отношение к главе Украинского государства присуще не только ярым противникам Павла Скоропадского из левосоциалистического лагеря, но и российским монархистам, видевшим Украину только провинцией "Великой России".

Для "великодержавников" Гетманат оставался некой "опереткой". Это отчетливо видно из романа "Белая гвардия" и пьесы "Дни Турбиных" Михаила Булгакова. Однако и советская историография не жаловала режим Скоропадского, называя его антинародным и реакционным. Может, поэтому при СССР вышел на широкие экраны антиукраинский по духу многосерийный кинофильм на основе данной пьесы…

22 января 1918 года на заседании Центральной Рады Украинская Народная Республика была провозглашена "самостоятельным, ни от кого не зависимым, свободным суверенным государством украинского народа". К власти пришли социалистические партии и приняли кучу законов, которые, по меткому выражению Дмитрия Донцова, повторяли, как обезьяна, шаги и законы большевистской власти и оказались "скверным плагиатом".

Предстояли непростые мирные переговоры с Центральными государствами (Германией и Австро-Венгрией). Генеральный секретариат – Совет Народных Министров – умудрился заменить постоянную армию на эфемерную "народную милицию". И это в ситуации, когда бушевала Первая мировая война и почти вся Левобережная Украина была под властью большевиков!

Российское "красное" правительство не теряло времени и еще в начале января его войска начали наступление в Украине. Ровно через неделю после принятия IV Универсала произошло памятное сражение под Крутами, а уже 8 февраля "орды Муравьева" (на самом деле 6—7 тысяч штыков) ворвались в Киев, началось "беспощадное уничтожение всех офицеров, гайдамаков, монархистов и всех врагов революции" (из приказа Михаила Муравьева). Конечно, "врагами революции" были и все, кто поддерживал УНР и говорил по-украински.

9 февраля делегация УНР наконец-то подписала в Бресте мир с Германией и Австро-Венгрией. Войска этих государств сразу же начали продвижение по украинской территории, а "красные" россияне стремительно отступали. Правительство УНР вернулось в Киев, где снова чиновники занялись "важными" делами – готовили и принимали многочисленные законы, а "находчивые и ловкие люди делали политические и партийные карьеры" (Сергей Ефремов).

Делали их практически все члены правительства… Все происходило в то время, когда начались репрессии против селян, которые должны были отдавать оккупантам зерно. Немецкое командование уже не впервые задумалось о смене власти в Киеве. Одним из главных претендентов на "булаву" был Павел Скоропадский — бывший царский генерал, русскоязычный аристократ и либерал, потомок гетмана Украины (1708—1722) Ивана Скоропадского.

Похищение банкира как повод для переворота

Лидеры УНР сами дали повод для будущего переворота. Поздним вечером 24 апреля 1918 года произошло похищение (под видом ареста) сахарозаводчика и банкира Абрама Доброго. Он был главной фигурой в финансовой комиссии, готовившей торговый договор с Центральными государствами, а также приближенным к немецкой администрации лицом. Общее руководство операцией осуществлял глава МВД УНР Михаил Ткаченко; в курсе был и военный министр Александр Жуковский, а также целая куча министров (иностранных дел Николай Любинский, земельных дел Николай Ковалевский, начальник милиции Киева Павел Богацкий…).

Абрама Доброго похитили из квартиры по улице Большая Житомирская, 8а и тайно отвезли в Харьков. Дальше что-то не сложилось из-за бестолковости похитителей, которые даже умудрились оставить в квартире Доброго на время портфель с компрометирующими документами. Кайзеровские спецслужбы через своих агентов в Киеве и Харькове узнали, кто на самом деле занимался похищением.

Дальше больше: командование кайзеровской группы армий "Киев" выдвинуло руководителям УНР ультиматум расследовать это преступление. 25 апреля генерал-фельдмаршал Герман фон Эйхгорн обнародовал свой приказ о "введении в Украине немецких военно-полевых судов, запрете любых митингов и собраний и ограничении свободы слова и печати, которое фактически определяло положение украинского правительства как фиктивного органа" (украинский историк Павел Гай-Нижник).

Конечно, члены правительства начали бурные обсуждения, готовилась реорганизация правительства, отправлялись протесты против диктата немцев… Однако это уже была агония. Абраму Доброму, который был привезен в одну из украинских воинских частей в Харькове, удалось отправить весточку. Немецкие разведчики его освободили.

"…Высшие чины УНР на запросы с разных сторон, в том числе и со стороны немецкой администрации, отбрехивались, что правительство задействовало все силы для поиска пропавшего, что в определенной степени должно было укрепить убеждение в том, что его таки похитили какие-то разбойники. Но немецким следователям уже стало известно, что Осипов и Красовский были лишь исполнителями похищения, которое задумали и заказали лица из высших кругов тогдашнего украинского политикума из придуманного ими же "Комитета спасения Украины" (Павел Гай-Нижник).

28 апреля во время дебатов Малой Рады в дом бывшего Педагогического музея вошел немецкий караул и арестовал Николая Любинского и чиновника МВД Юрия Гаевского. Другие причастные к похищению Доброго успели сбежать…

Провозглашение гетманом Украины

В ситуации позорного краха власти УНР и нежелания военных защищать обанкротившееся социалистическое правительство 29 апреля в Киеве состоялся Всеукраинский съезд земледельцев, который и провозгласил Павла Скоропадского гетманом Украины. Была обнародована "Грамота ко всему Украинскому Народу". На Софиевской площади Киева состоялся многолюдный молебен в честь избрания Павла Скоропадского.

В этот же день немцы и верные гетману охотничьи (добровольческие) военные подразделения разогнали Центральную Раду. Переворот прошел практически бескровно. Только в стычке с сечевыми стрельцами погибли трое преданных гетману офицеров.

Павел Скоропадский писал: "Моя программа проста: возродить армию и административный аппарат, которых в то время практически не существовало, и с их помощью восстановить порядок, основанный на праве; провести необходимые политические и социальные реформы. Политическую реформу я представляю себе так: не диктатура высшего класса, не диктатура пролетариата, а равномерное участие всех классов общества в политической жизни края. Социальные реформы я хотел проводить в направлении увеличения числа самостоятельных хозяйств за счет уменьшения крупных поместий".

Правительству Павла Скоропадского и в самом деле удалось добиться внутренней стабильности, которую трудно даже сравнить с ситуацией в России, охваченной Гражданской войной "красных" большевиков с "белыми" монархистами. Открылись ворота заводов, были нормализованы торговые отношения и практически с нуля восстановлена финансовая система (появилась стабильная национальная валюта); работали Государственный и Земельный банки, заработали шахты и железные дороги.

И наконец, на время силовые структуры Гетманата остановили широкую волну погромов и бандитизма, которая стала "фирменным" знаком во время господства на украинских землях большевиков и УНР. Кризис государственных институтов в социалистической УНР, некомпетентность чиновничества привели к вопиющему хаосу и анархии, особенно в провинции, где начало набирать силу движение атаманов, не признававших центральную власть.

Известный украинский историк Игорь Гирич писал: "… государство П. Скоропадского имело важные достижения в области строительства национальной культуры (украинские университеты в Киеве, Каменце, Полтаве, гимназии, Украинская академия наук, театр, музей и т. д.), которые оно осуществляло в сотрудничестве с национал-демократами, и достижения на международной арене (признание Украины как независимого государства рядом стран Европы).

Но с самого начала своей государственности оно, прежде всего через деятельность большинства государственных служащих, занималось в основном превращением Украины в базу возрождения Великой России с царем во главе. Сам П. Скоропадский признавал, что его мечтой была федеративная Россия с Украиной как частью российского пространства… Именно амбивалентностью Скоропадского и его окружения, москвофильством его общественной базы мы обязаны печально известной федеративной грамоте П. Скоропадского и восстанию против него Директории".

Последний аккорд или большая ошибка режима

И вот 14 ноября 1918 года под давлением государств — победителей в Первой мировой войне (Франции и Великобритании) гетман огласил Грамоту о федеративной связи с несуществующей в то время небольшевистской Россией. В Грамоте гетман говорит о "давнем могуществе и силе Всероссийского государства".

Да, это был последний аккорд. Поражение Центральных государств в Первой мировой войне подписало приговор режиму, который имел много противников в разных лагерях – украинских социалистов, анархистов батьки Махно, "красных" и "белых" россиян.

14 ноября представители социалистических партий избрали Директорию, которая начала противогетманское восстание, и ровно через месяц восставшие захватили Киев. Павел Скоропадский отрекается от власти и уезжает в Германию. Дальше будет непростая жизнь в эмиграции (эта тема стоит отдельной статьи).

Дмитрий Донцов, яркий философ и публицист, а в будущем фактически главный идеолог ОУН, некоторое время работал главой Украинского Телеграфного агентства во времена Гетманата. Он категорически отверг эту капитуляцию без боя перед "белыми" россиянами. И именно поэтому считал себя свободным от моральной ответственности перед режимом:

"…Грамота перечеркнула мои надежды, наши дороги разошлись. То, что Грамота провозглашала федерацию с несуществующей Россией, ее не оправдывает. Вопрос государственной независимости является не вопросом тактики, а основополагающим. Кто оправдывает такой "тактический шаг" ныне, тот оправдает его и завтра; выбивает аргумент из рук против сегодняшних федералистов. В конце концов, сам Гетьман, в изгнании, совершил акт мужественной самокритики, признав Грамоту 14.XI. большой ошибкой режима".

Впрочем, несмотря на все ошибки этого авторитарного по сути, правоцентристского режима, назвать его однозначно антиукраинским никаких оснований нет.