"Россия давно бы прекратила войну без этой страны": кто входит в топ-5 "спонсоров" Москвы, почему буксуют санкции и что испугало Орбана

Директорша по вопросам партнерства и сотрудничества Совета экономической безопасности Агия Загребельская рассказывает о главных спонсорах российской агрессии и о методах воздействия на компании, которые до сих пор помогают российскому ВПК

Спустя более двух с половиной лет после начала полномасштабного вторжения в Украину экономика агрессора продолжает получать от ряда стран миллиардные финансовые вливания. Что еще хуже – Россия получает технологии и компоненты, прямо используемые для производства оружия, которое потом убивает украинцев. Невероятно, но значительная часть станков, микросхем, технологий до сих пор поступает из стран санкционной коалиции.

Над прекращением таких поставок работают не только государственные органы в Украине и за рубежом, но и представители общественного сектора. Они помогают выявлять логистические цепочки, ведущие в Россию, готовят аналитику и занимаются адвокацией экономических и юридических инструментов, направленных на ослабление агрессора. Одной из таких организаций является Совет экономической безопасности (СЭБ), который, с одной стороны, активно вовлечен в санкционную деятельность на уровне государственного сектора в Украине, с другой – плодотворно сотрудничает с украинскими и международными общественными объединениями, занимающимися санкционным противодействием РФ.

О том, кто сегодня является главными спонсорами российской войны против Украины, какие неотложные санкционные шаги нужно предпринять для ослабления агрессора, читайте в первой части интервью "Телеграфа" с Агией Загребельской , директоршей по вопросам партнерства и сотрудничества Совета экономической безопасности.

Пани Агия, существует мнение, что если бы мир максимально перекрыл России сотрудничество, она не продержалась бы более нескольких месяцев. Какова сейчас экономика финансирования миром России? О каких объемах идет речь, и что именно сейчас приносит РФ больше всего денег?

Это огромные деньги – десятки и сотни миллиардов долларов. Вряд ли кто-нибудь скажет точную цифру, учитывая, какие усилия Россия прилагает сегодня, чтобы скрывать свои финансовые данные. К российским статистическим данным мы, разумеется, доступа не имеем, а информации, которую они обнародуют, доверять не можем, потому что они там что хотят, то и пишут.

Первое место в тех средствах, которые получает Россия, конечно же, занимает нефть. В том числе благодаря российскому теневому флоту. Крупнейшими потребителями российской нефти сегодня являются КНР и Индия. Но в то же время и страны Европейского Союза, которые до сих пор получают российскую нефть и нефтепродукты.

Далее – сжиженный природный газ, на котором Россия также зарабатывает миллиарды долларов. Большой проблемой является то, что на сегодняшний день санкции на сжиженный газ еще не введены. Есть санкции только в отношении отдельных российских проектов, связанных со сжиженным газом, таких как "Арктик LNG-2".

У нас большие надежды на 15-й пакет санкций, обсуждение которого начнется уже при председательстве Польши в ЕС. Потому что, разумеется, во время председательства Венгрии вряд ли можно было рассчитывать на что-то. Есть надежда, что новый пакет все же коснется сжиженного природного газа, потому что Европа является большим потребителем СПГ. Не считая того, что Европа к тому же переваливает значительную часть СПГ, которая потом идет на другие рынки.

Далее – это, конечно, российские стратегические материалы: уран, титан и прочие. Там, где Россия сохраняет активную торговлю, и там, где можно было бы ударить санкциями. На днях была новость, что США просят "семерку" рассмотреть вопрос применения санкций, в частности, относительно российского палладия, что также является значительной статьей российских доходов.

Кроме того, Россия также много зарабатывает на экспорте продовольствия. Но мы понимаем, что это зона, где вряд ли будут применены санкции, поскольку этот вопрос касается food security и как раз относится к исключениям ООН.

Экспорт минеральных удобрений — еще одна значительная часть доходов России, корни которых ведут прямо в Кремль.

Но важно знать не только то, на чем Россия зарабатывает, но и то, что было бы с российской экономикой и Россией, если бы она не получала иностранные технологии и товары. Ведь каждая российская отрасль напрямую зависит от этого.

Что касается импортозамещения, они находятся на начальной стадии. Куда бы вы ни посмотрели — будь то российские нефтеперерабатывающие заводы, будь то проекты по добыче нефти и газа, производству оружия или металлопродукции — все это работает на иностранных станках, иностранном оборудовании, с иностранными компонентами и программными продуктами.

Значительную часть этого всего уже запрещено поставлять в Россию. Почему же эти поставки до сих пор осуществляются? Потому что есть страны, которые настаивают, что они будут продолжать торговать с Россией. Это прежде всего Китай, Индия, Таиланд, Индонезия, отдельные страны Ближнего Востока и Центральной Азии. Ко всему прочему — это иностранные производители из стран коалиции, которые ненадлежащим образом контролируют, куда идут их товары.

Если мы говорим о товарах, которые используются в ВПК и на которых нужно фокусироваться прежде всего, чтобы ограничить возможности России на поле боя, то иностранные производители должны следить, куда идут их товары. Тем более что они могут это контролировать — у них есть возможности искусственного интеллекта, работы с огромными базами данных. Они отслеживают потребительские особенности на разных континентах, и, соответственно, для них не проблема отследить, пойдет ли тот или иной станок, например, в Россию. Но они сегодня не хотят вкладывать в это деньги, тратить на это ресурсы.

Почему? Потому что они не ощущают мотивации. Что им создаст мотивацию? Мотивацию создаст, прежде всего, угроза наказания. А сейчас они понимают, что их за это не накажут, потому что они крупные производители европейские, южнокорейские, японские, американские, британские и так далее.

Если брать страны по санкционным приоритетам. Какой сегодня условный ТОП-5 стран, на которые Украина и ее международные партнеры должны обращать особое внимание и почему?

На первом месте – Китайская Народная Республика.

А направления какие?

Китай – буквально все. Абсолютно все. Без Китая Россия уже давно бы прекратила воевать. То есть, Россию сегодня на поле боя удерживает именно китайская поддержка — это и деньги, и торговля нефтепродуктами, и оборудование для гражданских отраслей, и компоненты для военно-промышленного комплекса, и материалы, и ресурсы, и редкоземельные элементы. По сути, это одна большая "дыра".

Индию я назвала бы на втором месте. Это нефть, нефтепродукты. Это их общие проекты в ВПК-сфере, где Россия производит для Индии оружие. Это судостроение — общие планируемые ими проекты, а также общие взгляды на Арктику.

Далее – Узбекистан. Это хлопчатобумажная целлюлоза, нитроцеллюлоза, компоненты, станки, транспортные средства, спецтехника, включая запчасти, следующие через Узбекистан.

Следующее, четвертое место – Объединенные Арабские Эмираты. Это и обход санкций по компонентам, и русские бриллианты, которые могут транспортироваться через ОАЭ. Это теневой флот, часть которого связана с Объединенными Арабскими Эмиратами. А также торговля нефтью, газом, нефтепродуктами. Далее…

Наверное, Турция?

Здесь у меня есть сомнения – Турция или Таиланд. Я бы по Турции посмотрела, что будет дальше. В августе они вроде бы заявили, а сейчас эта информация стала публичной, что они будут соблюдать ограничения Common High Priority List — перечня приоритетных товаров, которые запрещено поставлять в Россию. Так что если не учитывать эту новость, то да, пятое место — Турция. Это и поставки компонентов, и нефтепродукты, и так далее.

Но также по пятому месту у меня есть вопросы по Таиланду, потому что он находится в первой пятерке по поставкам микроэлектроники в Россию. А микроэлектроника — это очень важно для российской войны.

Как насчет Южной Кореи?

Южная Корея является производителем станков и поставляет отдельные станки в Россию. Но на сегодняшний день, думаю, ситуация уже существенно изменилась, учитывая историю с северокорейскими войсками. Конечно, у них есть две компании – DN Solutions (дочь Doosan) и Hyundai – это производители станков, на которые правительству Южной Кореи следует обратить особое внимание. Ведь эти станки составляют значительную часть российского ВПК и стоят на производстве дрона Ланцет. Однако думаю, что после развития партнерства между РФ и Северной Кореей это изменится.

Со странами понятно, а если говорить о приоритетах по направлениям деятельности — это должны быть санкции в отношении производителей товаров, которые затем идут в Россию, в отношении компаний, покупающих российское сырье или тех, кто обеспечивает логистические цепочки поставок?

Что касается производителей станков и компонентов, то на самом деле я бы говорила, что мы не должны рассматривать их именно под углом применения санкций. Скорее следует говорить, что они должны нести предусмотренное наказание за обход антироссийских санкций, то есть за те случаи, когда их оборудование попало в Россию.

Что я подразумеваю под обходом санкций? Это когда, понимая, что их оборудование могло попасть в РФ, они по определенным причинам решили этот вопрос не отслеживать. Санкционное законодательство стран санкционной коалиции позволяет наказывать такие действия штрафами. И соответственно применение штрафов продемонстрировало бы этим компаниям, что нарушать режим санкций для них невыгодно.

Они должны отражать последствия нарушений в своих квартальных отчетах, что, конечно, повлияло бы на цену их акций, ведь большинство из этих компаний — это котируемые на биржах публичные компании. И новости о том, что против них ведут расследование американские или европейские органы власти и что им грозят штрафы, уже сказались бы на стоимости их акций.

О каких компаниях прежде идет речь?

К примеру, если мы говорим о станках, то это немецкие производители Spinner, DMG MORI, Hermle, EMAG, Trumpf, Walter AG. Это системы ЧПУ Fanuc, Okuma, Amada, Yamazaki, Makino (Япония) и Siemens (Германия). Это корейские DN Solutions, Hyundai Wia, японские Tsugami, тайваньские Farsoon Technologies и так далее.

В принципе, все эти названия достаточно известны, они опубликованы на портале Главного управления разведки War & Sanctions. На этом портале есть два раздела – станки и иностранные компоненты в оружии. В разделе о станках можно посмотреть, какие модели используются российским ВПК, увидеть, какое оружие на этих станках производится, посмотреть модели станков, найти доказательства этого в виде видео с заводов или документов. И, конечно, увидеть название завода и его характеристики.

Если говорить о компонентах, то это Texas, Xilinx, Analog Devices, наиболее распространенные в российском оружии.

Что касается программного обеспечения, то это, прежде всего, Siemens. Программные продукты этой компании используются во многих станках, то есть это те "мозги", без которых они просто превращаются в кучу металлолома.

Если же говорить непосредственно о санкционировании, то здесь я бы упоминала компании, осуществляющие поставки. Я не говорю о "прокладках" — посредниках, которых можно создавать сотнями. Но мы ясно видим тенденцию, что есть ключевые узловые компании, на которых держатся все эти схемы поставок.

А вот те компании, занимающиеся ритейлом или продажей бытовых товаров, которые вроде бы пообещали выйти или уменьшить работу в России, и тем не менее третий год продолжают эту работу. P&G, та же Pepsiko, Metro, Auchan ( сеть Auchan незадолго до выхода интервью заявила , что идет с российского рынка, — ред. ) и другие — какая сейчас ситуация с отношением к ним? Пытаются ли их в дальнейшем "дожимать", или на каком-то таком этапе остановились с точки зрения санкций?

Санкции к ним вряд ли будут применены, поскольку это крупные компании, являющиеся значительными налогоплательщиками в странах санкционной коалиции. Кроме того, они работают в секторах, не связанных напрямую с ВПК. Если, например, взять Pepsi, они говорят, что работают в секторе продовольствия. Также это могут быть строительные материалы, если речь идет о ритейлерах и т.д.

Что, по моему мнению, реально применимо к таким компаниям в ближайшее время? С одной стороны, это введение специального налога на доходы в России. То есть если эти компании платят налог с доходов в России, тем самым пополняя российский военный бюджет, было бы честно и справедливо, если бы они также осуществляли отчисления в украинский бюджет с этих доходов. Мы могли бы использовать эти средства, например, для восстановления Украины.

Также было бы справедливо ввести для оставшихся на российском рынке компаний ограничения относительно того, что они могут делать. Они не должны иметь доступ к публичным закупкам в странах санкционной коалиции и в Украине, участвовать в тендерах, пользоваться другими формами государственной помощи, такими как налоговые льготы или льготные кредиты. И, конечно, они не должны иметь право участвовать в проектах восстановления Украины.

Кроме того, полезен был бы ресурс для украинских и зарубежных потребителей, где они могли бы видеть, какой бренд не вышел с российского рынка, чтобы, делая выбор в магазине, они могли делать его сознательно. Когда в Украине работал проект "Международные спонсоры войны ", несколько общественных IT-проектов уже начали разрабатывать инструмент — мобильное приложение, которое позволяло бы сканировать штрих-код в магазине. Приложение показывало бы информацию о компании, которой принадлежит этот продукт, в частности вышел ли этот бренд или компания с российского рынка.

К сожалению, проект был закрыт, соответственно работа в этом направлении прекратилась. Я надеюсь, что кто-нибудь поднимет этот флаг, восстановит и завершит его.

Может быть, это будет ваша организация, я имею в виду Совет экономической безопасности?

Продукт мы, конечно, можем разработать. Но здесь важно, чтобы сам реестр, на который этот продукт будет опираться, вело государственное учреждение. Когда реестр ведется общественным проектом, к нему нет такого уровня доверия и он не имеет такого уровня влияния.

Мы, конечно, не исключаем вариант, который вы отметили, мы все равно постоянно возвращаемся к этим дискуссиям. В этой части мы активно общаемся и сотрудничаем с коалицией международных общественных организаций BEforUkraine — СЭБ является частью этой работы. По состоянию на сегодняшний день в рамках этой группы продолжаются активные обсуждения, как можно возобновить работу этого инструмента, несмотря на все жалобы на портал "Международные спонсоры войны" как со стороны Виктора Орбана, так и со стороны Ван И (напомню, это второй человек в КНР после Си Цзиньпина), которые публично выражали недовольство этим реестром. То есть мы понимаем, насколько этот реестр был, с одной стороны, неудобным, а с другой – эффективным и влиятельным.

Мы слышали много одобрительных отзывов о его работе как от чиновников из стран санкционной коалиции, так и от различных лидеров мнений из разных уголков мира. Он, несомненно, был одним из величайших достижений подхода "name and shame" (дословно — "назвать и пристыдить") в современном мире. Но его восстановление, к сожалению, остается на уровне дискуссий. Все, конечно, ожидают, что лидерство в этой части возьмет на себя Украину. Логично, чтобы это был какой-нибудь украинский государственный орган. Однако, пока мы не увидели желания или мотивации со стороны ни одного украинского государственного органа заниматься этим вопросом.

Если мы уже затронули тему деятельности Совета экономической безопасности — каково сегодня его место в системе санкционных украинских органов, как он сотрудничает с этими органами, в том числе государственными? Как организовано сотрудничество с подобными зарубежными организациями?

СЭБ – это общественная организация, общественный проект. С момента полномасштабного вторжения СЭБ фокусируется на поиске и адвокации любых экономических и правовых инструментов, которые позволят ограничить возможность России продолжать войну и, соответственно, облегчить нашим силам обороны держать победу.

СЭБ состоит из аналитиков, имеющих глубокие знания и опыт в различных формах осинта, хьюминта, анализа информации. Среди команды СЭБ есть также эксперты по международному праву, которые могут оценить, насколько та или иная транзакция или действие нарушает режим санкций. Или оценить, какие изменения следует внести в законодательство наших партнеров или уже примененные режимы санкций, чтобы закрыть те лазейки, которые Россия сегодня использует вместе со своими партнерами для их обхода.

Мы сотрудничаем как с украинскими, так и международными государственными органами. Если говорить об украинских государственных органах, то это, прежде всего, Офис президента и уполномоченный президента по санкциям Владислав Власюк. Им создана рабочая группа, формально не существующая на бумаге, но которая работает в формате регулярных встреч между властью и различными общественными проектами, действующими в сфере санкций.

Каждый из общественных проектов сегодня пытается сфокусироваться на своем направлении. И мы, я имею в виду СЭБ, среди участников этой группы. Мы, со своей стороны, стараемся максимально помогать государству в синхронизации, фокусировании и согласовании усилий различных общественных проектов. Это делается для того, чтобы активности этих проектов, с одной стороны, не пересекались и позволяли максимально эффективно использовать ресурсы, а с другой стороны, чтобы все мы вместе фокусировались на приоритетных целях.

Кроме этого, мы взаимодействуем с экспертной группой по санкциям, созданной при Межведомственной рабочей группе в Правительстве, куда направляем свои наработки. Взаимодействуем с Министерством иностранных дел, Советом национальной безопасности и обороны и другими органами. То есть любые государственные органы, работающие в санкционной сфере, могут рассчитывать на нашу аналитическую экспертизу или помощь в адвокации по тем направлениям, на которых мы фокусируемся.

Конечно, следует учитывать ту скорость, с которой мы должны двигаться. Бюрократическая составляющая, к сожалению, пока не успевает за столь масштабной войной. Поэтому мы работаем в максимально продуктивном формате, как общественные партнеры. Также мы поддерживаем Главное управление разведки с порталом " Война и санкции ". Конечно, значительную часть работы мы не можем там выполнять, учитывая высокие стандарты ГУР по безопасности. Однако где мы можем помочь, мы всегда это делаем.

Кроме того мы взаимодействуем с санкционными органами наших международных партнеров. Это разные юрисдикции – Соединенные Штаты, Соединенное Королевство, Европейский Союз. Наши делегации от СЭБ регулярно посещают ключевые западные столицы, где могут обеспечить так называемый украинский "one voice", когда и украинские власти, и общественный сектор Украины говорят в унисон, фокусируя наших партнеров на тех же приоритетах и призывах.

И, конечно, мы участвуем в различных общих проектах с международными общественными организациями, работающими в сфере санкций.

Можете привести примеры таких проектов?

Из последних исследований — недавнее обширное исследование, которое проводил RUSI (Royal United Services Institute, британская организация, которая, в частности, занимается исследованием и разработкой инструментов для противодействия российской агрессии в Украине) вместе с экспертами Совета экономической безопасности по российской артиллерии. Это исследование касалось уязвимых мест российской артиллерии, важности санкционного давления на нее и того, как это может отразиться на поле боя. Соответственно, рассматривались и необходимые меры по достижению этого результата.

СЭБ, среди прочего, напрямую активно работал над частью отчета, касающейся станков с числовым программным управлением, используемых на российских артиллерийских заводах. Также мы исследовали вопросы хрома – ресурса, критически важного для того, чтобы российские стволы оставались пригодными для использования на фронте.

Хром применяется в трех направлениях артиллерии: во-первых, для изготовления специальной легированной стали, из которой изготавливаются стволы; во-вторых, для хромирования новых стволов, что защищает их от повреждений во время выстрела и продлевает срок службы; и, в-третьих, для обновления старой техники, которую Россия снимает с консервации. Чтобы отправить эту технику на поле боя, также требуется хромирование стволов.

В ходе исследования мы обнаружили, что на 55% Россия зависит от импортируемого хрома. То есть, несмотря на распространенное мнение, что в России есть вся таблица Менделеева, значительная часть этой "таблицы" в большинстве своем находится под землей. Большинство месторождений хрома не разработано, а даже те, что разработаны, имеют хром более низкого качества, чем тот, который импортирует Россия.

Импорт в основном осуществляется из стран глобального Юга. Однако, что интересно, около 50% импорта, например, в 2023 году производилось через Нидерланды, а примерно половина этого хрома поступает из шахты в странах глобального Юга, но принадлежит немецким владельцам. Все это стало возможным, поскольку поставка хрома в Россию не запрещена, и не введены санкции в отношении предприятий, поставляющих хром или использующих его в производстве. Поэтому это было одно из направлений, на котором СЭБ фокусировал внимание при исследовании русской артиллерии.

Мы надеемся, что дальнейшие санкционные меры в отношении России будут касаться и хрома. Известно, что около 70% военных потерь среди украинских военных вызваны артиллерией. Россия имеет значительное преимущество именно в артиллерии, что позволяет ей добиваться определенных успехов на фронте. Если у России возникнут сложности со снабжением хромом, то ее артиллерийское преимущество существенно уменьшится, в частности из-за сокращения количества и качества стволов. Стволы – это расходный материал, который нужно постоянно заменять.

Относительно станков с ЧПУ, которые используются для изготовления компонентов русской артиллерии. В российской отрасли станкостроения много лет продолжается так называемое импортозамещение, но результаты этого видны лишь в заявлениях политиков и коррупционных расходах из бюджета. На самом деле, никаких успехов в этой сфере они не добились.

Следовательно, Россия примерно на 70% зависит от иностранных станков, большинство которых — производства стран санкционной коалиции. Китайская Народная Республика пока не производит столь качественные и высокоточные станки, которые производят страны коалиции, поэтому они попадают в Россию через КНР.

В целом сегодня в Россию поступают три группы станков: первая — производимые в странах коалиции и поставляемые транзитом через КНР; вторая – станки, изготовленные в КНР, но дочерними компаниями стран коалиции, производственные мощности которых расположены в КНР; третья – собственно китайские станки, изготовленные непосредственно в КНР.

Эти высокоточные станки, поступающие из стран коалиции, критически важны для производства точного оружия в России. Без них невозможно изготовить ни один современный образец оружия. Такой станок нуждается в постоянном обслуживании – это и запчасти, и компоненты, и программное обеспечение, и специальные инструменты, которые также нужно импортировать. Если в России возникнут перебои с поставками станков, это существенно отразится на способности производить оружие.

Еще один вопрос, который рассматривался в этом отчете по артиллерии, – это нитроцеллюлоза и хлопчатобумажная целлюлоза, из которых изготавливается порох. В частности, упоминался положительный пример адвокации: есть признаки того, что за последний год поставки ее в Россию из Казахстана, ранее бывшего одним из основных поставщиков, существенно уменьшились. В то же время Казахстан нарастил поставки в страны НАТО. Это пример того, как может эффективно работать дипломатия, предложение новых контрактов в долларах, а не "тугриках", и угроза санкций.

Продолжение интервью с Агией Загребельской читайте в ближайшее время.