"Японскому Тарантино" – 101 год. Кто такой Сейдзюн Судзуки и зачем смотреть его фильмы

На этой неделе исполнился 101 год Сейдзюну Судзуки – великому режиссеру, который оказал колоссальное влияние на развитие кино не только в родной Японии, но и по всему миру. В любви к фильмам Судзуки признавались Квентин Тарантино и Николас Виндинг Рёфн, но при этом большинству зрителей его имя ничего не скажет. "Телеграф" решил восполнить этот пробел.

Возвращение режиссера

Вопреки расхожему представлению, самое передовое кино после Второй мировой войны снимали не в Италии с ее Неореализмом и не во Франции с не менее распиаренной Новой волной. А в проигравшей Японии, причем в жанровом кинематографе – так называемом "Якудза эйга", то есть боевиках о японской мафии.

Революцию киноязыка, сопоставимую с экспериментами Жана-Люка Годара во Франции, совершил режиссер Сейдзюн Судзуки, едва перешагнувший сорокалетний рубеж. Всего он прожил, не вынимая сигареты изо рта, 93 года, насыщенных работой.

Дважды тонул во время Второй мировой, когда служил рядовым на флоте, и дважды уходил из кино. Первый раз Судзуки не снимал долгих десять лет, когда получил "волчий билет" от японских студий после того, как засудил работодателя на сумму с девятью нулями за неправомерное увольнение.

Во время вынужденного простоя снимал рекламу, работал в анимации, писал книжки, сам снимался как актер в двух десятках фильмов. При этом чисто по-японски посмеивался над своими актерскими талантами и смирением, с которым он принимал главенство другого постановщика на съемочной площадке. Вернулся в профессию живым классиком: первый за десятилетие фильм "Цыганские мотивы" стал в Японии сенсацией и получил приз на Берлинском кинофестивале в 1981 году.

С появлением домашнего видео о Судзуки узналив Америке и Европе. Его влияние признавали Квентин Тарантино и Николас Виндинг Рёфн ("Ковбой из Копенгагена", "Драйв"), которые адаптировали под себя китчевый, поп-артовый стиль фильмов Судзуки. Он одним из первых кинематографистов обратился к образам поп-культуры, использовал популярную музыку в саундтерках и додумался до того, что насилие может быть смешным, а жанровое кино – совершенно условным. Рассказывая истории о якудза – вымогателях, бандитах и наемных убийцах, Судзуки снимал очень изысканное поэтические кино.

Без ярких цветов и причудливо выстроенных кадров не было бы таких фильмов Вонга Карвая, как "Любовное настроение", "Мои черничные ночи" и "2046". Дэвид Линч подсмотрел у Судзуки для своих "Диких сердцем", что нуар может быть китчевым, почти пародийным зрелищем, написанным яркими красками. Ему в любви признавался другой великий американец, Джим Джармуш, процитировавший в "Псе-призраке: Пути самурая" сцену из "Рожденного убивать". Вообще, пересматривая сегодня фильму Судзуки, видишь, что Голливуд растащил их буквально по кадрам.

Последний фильм, "Принцесса-енот" (2005), режиссер снял в 82 года в статусе живого классика.

Непонятый гений

Когда в 1963 году вышел фильм Судзуки "Молодость зверя", который сам режиссер считал переломным для своего стиля, он уже семь лет трудился штатным постановщиком компании "Никкацу", которая специализировалась на фильмах "беспредельного действия" о якудза. И все эти годы оттачивал свой стиль, снимая от трех до пяти фильмов в год – что даже по меркам японского трудолюбия впечатляет. (Всего на "Никкацу" он снял 40 фильмов за 12 лет.)

Это было конвейерное дешевое производство, как бы теперь сказали, фильмов категории В, когда сценарий писался за ночь, а полнометражный фильм монтировался за одну смену. Причем довольно жесткое: например, будучи режиссером на зарплате студии, Судзуки не мог отказаться ни от сценариев, которые ему поручали поставить на "Никкацу" (правда, переписывал их под себя), ни от навязываемых ему актеров.

Любопытно, что новаторские приемы Судзуки в фильмах 1963-1967 годов не оценили ни зрители (все его классические ленты провалились в прокате), ни студия, которая уволила режиссера за профнепригодность, но потом проиграла Судзуки в суде. Но несмотря на провальный прокат, у режиссера все-таки была небольшая фанбаза из студентов, интеллектуалов и кинокритиков, которые понимали культурное значение экспериментов Судзуки.

В эти годы Федерико Феллини снял в Италии "8 ½", на долгие годы ставший примером поэтического кино. Во Франции Жан-Пьер Мельвиль навсегда изменил лицо гангстерского жанра своим "Самураем", а Жан-Люк Годар свободно скрещивал стили и жанры, обнажая условность кино как такового.

К 1967 году начинал просыпаться даже закосневший Голливуд: уже вышли немыслимые по меркам больших студий "Выстрел в упор" и "Бонни и Клайд". Но цензура еще действовала, и, чтобы посмотреть на полностью обнаженную топ-модель Верушку, американская молодежь штурмовала киноклубы, где крутили снятый в Британии "Блоу-ап" Микеланджело Антониони.

Хорошо это или нет, но у Судзуки с обнаженкой проблем не было.

Зачем и как именно смотреть фильмы Судзуки

Что отличает фирменный стиль Судзуки? Жестокость персонажей на грани абсурда, что создает пародийный эффект. Насилие либо вызывает смех, либо до предела эстетизировано – поэтому драки и перестрелки сняты как сложные хореографические номера или грубый фарс.

Это умение обходится малым, выжимая из крошечных бюджетов по максимуму. Есть хрестоматийная уже история, как студия в назидание режиссеру вдвое урезала бюджет "Рожденного убивать", но в итоге получился один из самых зрелищных фильмов Судзуки – даже несмотря на черно-белую пленку. Чего только стоит сцена, в которой наемный убийца прячется за огромным рекламным щитом с зажигалкой и стреляет через сопло.

Каждый кадр в его фильмах виртуозно выстроен: сам режиссер признавался, что визуальный стиль и дизайн для него важнее содержания (что только подчеркивает условность, чтобы не сказать глупость жанровых сюжетов). Но такая символичность требует от зрителя внимания и сотворчества, потому что Судзуки ничего не объясняет. Он показывает.

Так, перед съемками он просматривал множество художественных фотографий и репродукций живописи и графики, в первую очередь – традиционной японской. Вместе с художником-постановщиком Такео Кимура они делали чудеса дизайна: чего только стоят декорации ночного клуба в "Токийском скитальце", где разворачивается финальная перестрелка. При этом сочетание цветов в кадре – важнейший элемент дизайна. Не зря он подчеркивал в одном из интервью: "Для меня фильм — это изделие ручной работы".

Смотреть фильмы Судзуки стоит начать с "Молодости зверя" как самого традиционного в плане формы – истории полицейского, который выдает себя за якудза и стравливает между собой несколько банд, чтобы отомстить за смерть коллеги. На этот сюжет не менее великий соотечественник Судзуки Акира Куросава снял своего "Телохранителя", а Серджио Леоне – не менее классический спагетти-вестерн "За пригоршню долларов".

В снятом через три года "Токийском скитальце" жанр уже начинает сходить с ума. Главный герой, якудза в бегах, внезапно начинает петь, обозначая свое присутствие, и фильм из нуара превращается в мюзикл. А из мюзикла – в комедию разборок деревенских якудза с мечами и допотопными ружьями, затем комедия перетекает в вестерн и так далее. В финале – грандиозный спектакль с перестрелкой в ночном клубе, снятый как античная трагедия в стиле поп-арт.

Еще более грандиозным спектаклем выглядит фильм 2001 года "Пистолетная опера", своеобразный римейк "Рожденного убивать", поставленный 77-летним Судзуки – самый зрелищный и самый условный в карьере режиссера.

"Рожденный убивать" – психоделическая история соревнования наемных убийц мафии, кто из них "номер один", представляет собой яростный безбюджетный шедевр, снятый на черно-белую пленку и почти без декораций. Фильм лишний раз напоминает, как важен тщательно выстроенный кадр, который сам по себе рассказывает историю, и постоянное движение камеры, придающее каждой сцене дополнительную энергию.

Наконец, главный шедевр Судзуки, "Цыганские мотивы", над которыми он работал более 10 лет, вполне заслуженно признаны в Японии фильмом десятилетия. Вершина поэтического стиля режиссера, который обратился к творчеству писателя Хяккэна Утида, самым странным образом сочетающего автобиографическую прозу с тем, что называется магическим реализмом.

Эта сюрреалистическая история взаимоотношений в довоенной Японии учителя немецкого, его бывшего коллеги, ставшего бродягой, и его жены-гейши (хотя это неточно) такая же тревожная и ускользающая, как голоса призраков, которые то появляются, то исчезают на пластинке "Цыганских мотивов" Сарасате. Здесь нет озорного хулиганства фильмов о якудза, зато соткана из света и тени уникальная атмосфера сновидения, напоминающая лучшие работы Феллини и Бунюэля.

Напомним, ранее "Телеграф" писал о трех главных сериальных премьерах мая: это "Татуировщик из Освенцима", "Эрик" и "Темная материя".