Возможна ли зима без отключений? Как Хмельницкий готовится к возможному блэкауту и ​​внедряет разделенную генерацию

Еще задолго до полномасштабного вторжения России и уничтожения украинской инфраструктуры город Хмельницкий взял курс на обеспечение коммунальных потребностей населения собственными ресурсами. В частности, город лидирует в сфере использования когенерационных установок (КГУ), позволяющих перерабатывать газ в тепло и электричество. Главный редактор издания "Телеграф" Ярослав Жаренов посетил Хмельницкий, чтобы узнать, как город готовится к зиме, чем его пример может быть показательным для других населенных пунктов и с какими проблемами сталкиваются местные власти, жители и переселенцы.

На вопросы "Телеграфа" отвечал городской голова Хмельницкого Александр Симчишин.

Почему когенерация лучше ТЭЦ

— Как вы оцениваете подготовку города к зиме? Что успели сделать, а что еще в процессе?

— Мы всегда очень активно готовимся к осенне-зимнему периоду, развиваем собственную генерацию через когенерационные установки, установку солнечных панелей, коллекторов, закупаем генераторы, но следует понимать, что собственной генерацией ни один город не сможет себя полностью обеспечить. Потребляемые мощности огромны. Поэтому ни когенерационными установками, ни альтернативными источниками, ни генераторами обеспечить потребности всего города невозможно.

Кое-где люди приходят со странными идеями всем перейти на генераторы. Но эти люди не задаются вопросом стоимости того электричества, а также, что нам будут нужны десятки тысяч генераторов и сотни тысяч тонн горючего. Соответственно, это невозможно подготовить.

Следует отметить, что электроснабжение – это функция государства. "Укрэнерго" производит электричество, а облэнерго его распределяет и поставляет (контрольным пакетом акций Хмельницкоблэнерго владеет государство. — Ред.). Мы на это не влияем, но вместе с тем делаем все возможное, чтобы без электричества полностью не остановились бы наши канализационно-насосные станции, водонасосные станции, котельные, медицинские учреждения. То есть, чтобы люди не остались и без света, и без воды, и без канализации.

Приоритетом для нас было обеспечить собственную генерацию для теплоснабжающих предприятий. Они дают горячую воду и тепло. Если они будут работать с перебоями, то системы отопления замерзнут и у нас будет Алчевск-2 (зимой 2006 года системы отопления в городе Алчевск Луганской области практически полностью заморозились, что привело к коммунальной катастрофе в городе. — Ред.). Главный фактор результативности здесь для нас – когенерационные установки.

— Когда начали внедрять эти технологии?

— На путь разпределенной генерации город Хмельницкий стал еще до полномасштабного вторжения. К 2022 году мы уже имели 14 когенерационных установок. Тогда это мало кто понимал в стране, а мы покупали — и в лизинг, и на бюджетные средства, и на средства самих предприятий. Мы децентрализовали систему теплоснабжения. Сейчас у нас нет больших ТЭЦ и котельных, куда чаще всего прилетают вражеские ракеты и дроны. У нас много малых и средних.

— Можете назвать цифру?

— Точное число сознательно говорить не буду, но за сотню тепловых пунктов и котельных. Следующий шаг — обеспечение их собственной электроэнергией. Когенерационные установки классные тем, что не нуждаются в огромном запасе горючего. И этим они отличаются от генератора.

— Но есть потребность в газовой трубе…

— Безусловно, подключение к трубе вообще является сложным технологическим процессом, который требует и опыта, и специалистов. Но газ поступает из трубы — это все же проще, чем брать горючее из цистерн. Если у тебя серьезные проблемы с электричеством, то тебе будут необходимы гигантские объемы топлива наливом. Хранение топлива в больших резервуарах также рискованно, так как их могут атаковать. Поэтому в Хмельницком мы сделали маленькие (10—15—20 тонн) и спрятали под землю. Если будет все плохо, то примерно на месяц имеем запас горючего наливом.

С газом же проблем нет и, как нас заверяют, не будет.

— Кто заверяет?

— "Нафтогаз". На официальном и неофициальном уровне слышим такие заверения.

На сегодня имеем в городе 15 когенерационных установок и сами производим 7,5 МВт электроэнергии. Их достаточно, чтобы обеспечить работу всех наших котельных в зимний период. Если у нас месяц не будет электричества, но будет газ, то благодаря когенерационным установкам частично тепло и горячую воду мы сможем обеспечить.

— Речь идет обо всех жилых домах?

— Я говорю обо всех потребителях централизованного отопления. Если брать новостройки, то часто они не подключены к централизованной сети, а строятся с индивидуальным отоплением. В этом случае, конечно, будут проблемы. Но бюджетные учреждения, медицина, образование, заведения государственного управления и бытовые потребители, подключенные к централизованному отоплению и водоснабжению, будут обеспечены.

Об интересном проекте подальше от посторонних глаз

— Увеличивать генерирующие мощности вам не нужно?

— В первой половине июля за счет КГУ мы обеспечивали горячее водоснабжение, а с 00:00 до 05:00 — в ночное время — мы сознательно не поставляем, потому что люди отдыхают, комендантский час и т.д. Кроме того, мы 2,5—3 МВт отдаем в сеть, в "общий котел". Мы могли бы давать больше, но в летний период ремонтируем и обслуживаем когенерационные установки, поэтому меньше генерируем.

Но в планах генерировать больше. В настоящее время USAID обещает несколько КГУ для наших котельных. Там, где есть подключение газа и системы электроснабжения. Также есть интересный проект с частным инвестором, для которого уже сделано много шагов – мы выделили землю, сделали все условия для подключения. По сути, у нас все согласовано – они инвестируют в генерацию 35 МВт. И это здесь, в Хмельницком.

— Можем называть инвестора?

— Думаю, он сам даст о себе знать, когда сочтет нужным. Такие проекты пытаются держать подальше от посторонних глаз. Но это известная украинская компания.

Для инвестора важно, чтобы мы покупали у него тепло. Есть договоренность, что мы будем брать тепло. Достаточно выгодная для нас история. Инвестор платежеспособен. Мы уточняли – в Европе действительно под них уже производят когенерационные установки. Ожидаем, что к концу года эти 35 МВт уже будут идти в сеть.

То есть в зимний период мы войдем с увеличенными мощностями генерации — у нас будет 7,5 наших и 35 от частного инвестора + проект USAID, в общем будем генерировать где-то 43 МВт. Это чуть меньше половины потребления бытовыми клиентами по всему городу. Если у нас будет хотя бы минимальное централизованное электроснабжение, то сможем с небольшими отключениями пройти даже зиму.

— Звучит очень круто. Должны быть подводные камни…

— В течение нескольких месяцев мы апеллируем к "Укрэнерго" относительно использования сгенерированного нами электричества. Если город Хмельницкий сгенерировал 7,5 МВт, то эти объемы должны быть гарантированы нам в лимитах, которые вынужденно вводят в регионах. Мы вложили деньги, обслуживаем оборудование, менеджерим весь этот процесс. Соответственно, хотим гарантированно получить сгенерированные нами мощности на нужды города. Аналогично 35 МВт, которые хотим запустить до конца года. Но пока этот вопрос не урегулирован, отключения происходит по очереди.

Я считаю этот вопрос несправедливым, поскольку кто-то ничего не делал — и у него есть свет с ограничениями, а мы на протяжении многих лет развивали это направление — и у нас тоже ограничения. Общаемся с депутатами, с членами комитета, с Минэнерго. Буду настаивать на том, что сгенерированное должно возвращаться на нужды соответствующей громады.

Два наиболее энергозатратных предприятия — очистные сооружения водоканала и главная канализационная насосная станция. Там стоит старое оборудование еще советскихе времен. Мы и для них берем КГУ и отдельно совместно с NEFCO делаем проект с использованием солнечных панелей. Территория позволяет установить солнечные панели и питать работу очистных сооружений за счет солнечной электроэнергии.

На остальных предприятиях уже проведена модернизация. Последнюю презентовали буквально недавно – на средства Евросоюза совместно с NEFCO заменяли энергоемкие насосы. Благодаря модернизации потребление электричества на объектах уменьшилось на 30%. То есть мы уменьшаем объемы потребления электричества, но параллельно заживляем их от альтернативных источников. В том числе страхуемся генераторами большой мощности. Это незаметная работа, но очень важна, чтобы выживать в сложных условиях.

О коммунальных иллюзиях и новых идеях

— Сколько времени и денег потратили на обеспечение энергонезависимости города? Это вообще можно каким-то образом подсчитать?

— У нас есть около полутысячи генераторов разной мощности. От малых 2,5 кВт до 800 кВт. Сейчас генератор мощностью 1,3 МВт должен работать на одном из объектов. Даже на управляющие городские компании мы закупили 160 генераторов, чтоб в случае утраты энергоинфраструктуры мы могли обеспечить полторы сотки точек для обитателей города. Банально зарядить телефоны, повербанки, быть на связи. Если считать в деньгах, то даже не скажу точную сумму. Это многолетние инвестиции, которые мы делали еще до полномасштабного вторжения.

— Приезжают ли к вам за советами из других городов и регионов?

— У нас огромный опыт, к нам все приезжают учиться. Последние полтора года у нас чуть ли не каждую неделю делегация из какого-нибудь города или с предприятия. Мы, конечно, показываем, учим, даем рекомендации. Чему-то и нашим специалистам нужно учиться. Например, у нас было 14 КГУ, изготовленных в Первомайске, а 15-я — в Австрии. Несколько недель наши специалисты изучали отличия и особенности, чтобы правильно ее подключить и эксплуатировать. Это обычный процесс.

Пока же некоторые представители власти и руководители городов делают заявления, что сейчас закупят КГУ и быстро закроют потребности своих громад. Мягко говоря, это иллюзии. Все требует времени – и выбор участка, и закупка оборудования, и обучение персонала. Да и спрос на КГУ значительно превышает возможности производителей.

— Почему вы ввязались в эту историю? Кто вас вдохновил?

— Инициатива и идеи поступали от нашего теплоснабжающего предприятия. Там очень качественный менеджмент, и многие годы подряд оно признавалось лучшим предприятием в сфере теплоэнергетики. Руководство постоянно продуцирует новые идеи – как уменьшать потребление. Мы постоянно стимулируем искать эти идеи, но менеджмент действительно выполняет хорошую работу в направлении энергоэффективности.

Например, одна из котельных подключена к газу, но решили поставить туда солнечные коллекторы. Таким образом, мы альтернативным источником электричества летом греем себе воду. Экономится дорогой газ. Хотя директор мог этого не делать, но это хороший пример, как должно быть.

О главной проблеме города

— Сколько сейчас у вас населения в городе?

— В громаде проживает где-то 302—304 тысячи. Не могу назвать точную цифру, потому что часть людей уезжает из города, часть (ВПЛ) наоборот приезжает.

– На сколько эта цифра изменилась после полномасштабного вторжения?

— Фактически не изменилась. Часть людей уехала, но это компенсировалось приездом ВПЛ. Мы наблюдаем небольшое увеличение количества переезжающих в город. Многие выбирают для релокации Хмельницкий и область. Одна из причин – комфортность города.

— С какими проблемами они обращаются к местным властям?

— Всем без исключения переселенцам мы обеспечиваем реализацию права на образование, медицину и социальную защиту. Главная проблема – это жилье. Разумеется, если приезжает платежеспособная семья, она без проблем найдет жилье и арендует его. Но для менее обеспеченных граждан проблема жилья неотложная, и ее, конечно, невозможно быстро решить для всех. Хотя мы над этим работали и работаем. Несколько недель назад провели первое заселение внутренне перемещенных лиц в наши отремонтированные общежития. Выиграли грант на 1,4 млн евро и на средства ЕС сделали в когда-то нежилом здании смарт-квартиры. Полностью с мебелью – бери ключ и живи.

Еще одну грантовую программу на 8,4 млн евро будем реализовывать тоже на средства Евросоюза — речь идет о строительстве многоквартирных домов. Со стороны города мы дофинансируем проект и обеспечиваем коммуникации. Строительные работы уже начались. Надеемся, что это жилье позволит решить проблемы хотя бы части ВПЛ. В целом же я не вижу для нас существенных проблем с ВПЛ.

— Инфраструктуры города достаточно?

— В течение последних лет, еще до 24 февраля, мы ежегодно сдавали новый детский сад. Также строили школы. Наша образовательная инфраструктура на очень хорошем уровне. В сфере здравоохранения мы делали ставку на ремонт существующей инфраструктуры и увеличивали приемную способность медицинских учреждений. Поэтому в общем-то всего хватает.

Об отношениях с застройщиками

— Вас иногда называют "лучшим другом застройщиков". Некоторые даже были официальными спонсорами вашей избирательной кампании. Какие у вас отношения с местными застройщиками?

— Вообще-то меня сложно назвать "лучшим другом застройщиков", но я в деловых отношениях со всеми порядочными девелоперами. Как и в каждом городе, есть адекватные строительные кампании. Они местные, понимают внутренние процессы, понимают достоинства и минусы застройки. С ними никогда не возникает проблем по качеству строительства или срокам сдачи домов в эксплуатацию. С ними совершенно нормальная коммуникация. Мы стараемся им помогать, если это можно сделать. Если они пытаются выйти за рамки законодательства, то мы их загоняем обратно в правовое поле.

В общем-то, это хорошо, что город строится. Это и налоги, и рабочие места, и вообще свидетельство развития города. До 24 февраля Хмельницкий был на первом месте среди всех областных центров по иммиграционному приросту населения (в процентном измерении. — Ред.). У нас был хороший рынок жилья, к нам люди реально приезжали, покупали жилье и селились здесь. Собственно, садики и школы мы строили, потому что на них был огромный спрос. Когда к нам приезжали делегации с левого берега (речь о Левобережной части Украины. — Ред.), они удивлялись, зачем мы строим садики и школы. Потому что у них не было детей, а у нас их много.

Возвращаясь к застройщикам, есть другая категория – с ними плохие отношения. По сути, их сложно назвать застройщиками. Потому что это "шарашкины конторы" и "гаражные кооперативы". Они разными путями получали земельные участки и, не имея ни техники, ни денег, на средства инвесторов строили дома. Они демпинговали рынок, люди на это велись, вкладывались на этапе фундамента. Но потом эти стройки заканчивались с огромными проблемами. Без детской площадки, без мусорной площадки, без газа, без лифта. С такими компаниями у меня плохие отношения.

Должен признать, что такие застройщики у нас тоже есть, мы стараемся загонять их в правовое русло. Например, в микрорайоне "Озерная" так настроили, что при первом же дожде там все плывет. Дома построили, а ливневую канализацию не сделали. Здесь есть и наша ответственность и наша вина. Есть и роль предшественников в этой истории. Нередко бывает так, что ты приходишь на должность городского головы, а тот или иной участок уже передан в собственность. У нас есть показательный кейс, что в 2002 году 5 гектаров земли были переданы в постоянное пользование. Тогда у них не было средств, а уже во время моей каденции они начали строиться. И мы здесь ничего не можем поделать, кроме как контролировать уже саму застройку.

Об отношениях с центральной властью

— А как вы оцениваете свои отношения с центральной властью? Вы, мягко говоря, не являетесь членом их команды…

— Мне кажется, мало кого из местного самоуправления можно назвать "их". У значительной части представителей власти предвзятое отношение к местному самоуправлению, но я считаю такой подход ошибочным. Местное самоуправление показало себя как один из столпов государства.

Должность городского головы отличается от других политических должностей тем, что здесь гораздо сложнее манипулировать, гораздо сложнее обмануть. Люди все видят напрямую. Здесь гораздо больше реальности. Их не интересуют обещания проложить 1000 км дорог или посадить миллиард деревьев. У них скамейка у подъезда сломана или лифт не работает, и они хотят, чтобы это отремонтировали.

Конечно, здесь работает пиар, медийность, позиционирование. Но тут ты приходишь к людям на собрание во двор, и они тебе расскажут, что их волнует. У кого-то крыша течет, у кого-то воды нет, а кого-то беспризорные собаки донимают. И ты сразу опускаешься на землю. Когда ты делаешь эти реальные вещи, люди их тоже видят. Они видят новый детский сад, новую спортивную площадку, отремонтированную дорогу. И на выборах тебе дают оценку за проделанную работу.

— И все же, о ваших отношениях с центральной властью.

— У нас (местного самоуправления. — Ред.) есть дефицит общения и коммуникации с центральной властью. Для вашего понимания: после 24 февраля 2022 года я ни разу не общался с премьером. Только на каких-то больших мероприятиях, где нет возможности для диалога, нет возможности быть услышанным. Правильный ли это подход со стороны правительства?

Считаю, что хотя бы раз в квартал Кабмин должен инициировать проведение рабочих встреч с городскими головами. Тогда мы могли бы строить диалог. А так даже когда рассматривали вопрос изъятия НДФЛ в общий бюджет, то на встречу в Кабмин позвали четырех городских голов. Меня – нет. Возможно, потому что я задавал бы неудобные вопросы. Но когда у тебя в один момент забирают 1,245 млрд гривен, ты должен понимать, почему так происходит. И должен иметь возможность привести свои аргументы.

Если брать Офис президента, то у нас деловые отношения, никакого напряжения я не чувствую. Есть коммуникация на уровне Алексея Кулебы (заместитель главы ОП, курирует региональную политику Офиса. — Ред.), до этого была рабочая коммуникация на уровне Кирилла Тимошенко (ранее занимал этот пост. — Ред.). Обычная коммуникация и на уровне области.

— Какова была ваша реакция на решение правительства по переводу НДФЛ в центральный бюджет?

— Когда у тебя забирают 1,245 млрд грн из бюджета города, как ты будешь на это реагировать?

Почему большие проекты отложили в долгий ящик

— Но, согласитесь, в 2023 году в местные бюджеты пошли средства, на которые никто не рассчитывал. И многие громады не знали, что с ними делать. Именно поэтому и стали появляться стадионы в маленьких селах, перекладывали брусчатку, строили клумбы…

— Такое, конечно, было. Но в меньшинстве громад. И вокруг критики этого меньшиства строилась уже общая картинка. Общего анализа не было, и это ошибочно. Мы могли показать опыт Хмельницкого. 2,5 года мы в городе не делаем капитальный ремонт дорог. Конечно, если сравнить дороги сейчас и три года назад, качество существенно ухудшилось, но мы латаем там, где это необходимо, не тратя деньги на капитальный ремонт.

Мы не строим детские и спортивные площадки. И не потому, что мы не любим спорт или детей. Просто сейчас мы отложили все большие проекты в долгий ящик. Первоочередная задача сейчас – финансирование сектора безопасности. Это и о помощи армии, и об укрытиях. Уже дальше речь идет о генераторах, коммунальном секторе, критической инфраструктуре.

Но на это никто не смотрел. Глянули, что в маленьких громадах не могут справиться большими деньгами, и забрали их повсюду. У нас еще в последнем квартале 2023-го забрали 240 миллионов. И 2024 год мы закладывали с учетом НДФЛ.

— Как удалось построить бюджет, с учетом урезания?

— Оптимизировали все возможные расходы. Посреди года было сложно, но мы справились. Я считаю, что пример Хмельницкого мог бы быть показательным. Ведь мы вкладывали в инфраструктуру годами до полномасштабного вторжения, а когда оказались в трудном положении, то урезали все капитальные ремонты. Но мы не оказались в ситуации, что в городе вообще нет дорог или школ и садиков, не работает критическая инфраструктура. Все работает.

Также привлекаем внебюджетный ресурс. Кредиты, гранты, помощь партнеров. Огромное количество тех же генераторов – это помощь городов-побратимов. Строительство жилья для ВПЛ — это средства Европейского союза. Реконструкция канализационно-насосных станций – это в том числе средства Европейского союза. Обновление троллейбусного парка будет происходить при значительном финансировании ЕС (Хмельницкий получит 42 троллейбуса. — Ред.).

Очень рады, что троллейбусы будут украинского производства — Черниговский автозавод вместе с партнерами из Броваров. Выходит, что мы получили заграничный грант, деньги пошли в украинскую экономику, а наш город получит современные троллейбусы.

— Какая ситуация с укрытиями в школах и садиках?

— Сейчас строим совершенно новые укрытия в семи учебных заведениях. Это многомиллионные расходы. К новому учебному году абсолютное большинство образовательных объектов будут с укрытиями. Завершаем также ремонты имеющихся. Что касается укрытий для населения — здесь, как у всех, есть собственно укрытие, есть подвалы, есть над чем работать. Но и здесь постоянно движемся.

О сближении с семьей Лабазюк

— Что касается строительства дорог. Руководителем Коммунального предприятия по строительству, ремонту и эксплуатации дорог Хмельницкого городского совета назначен Максим Волосинчук. Он во времена "Большой стройки" руководил ШБУ, и его считают человеком скандального нардепа Сергея Лабазюка. Как вы это прокомментируете?

— Уже давно Волосинчук ушел оттуда. Да и вообще не совсем корректно называть его или кого-либо другого чьим-то человеком. Волосинчук был профессиональным руководителем, таких в дорожной сфере не так уж много. Мы давно хотели забрать его к нам, но его хватило на 19 дней. Поработав 19 дней, он уволился. Понял, что "это не его". Опять же он занимался исключительно дорожным строительством. А здесь это всего 20—30% работы, остальное время — обеспечение уборки дорог, работы ливневой канализации, зима… Волосинчук решил уйти, и там нет руководителя.

— И все же мои источники говорят о вашем сближении с семьей Лабазюк. В частности, вы помогали Виолетте Лабазюк сформировать большинство в облсовете. Вы стали теснее сотрудничать с ними?

— С семьей Лабазюк у меня давние отношения. Еще со времен Революции Достоинства. Это деловые и комфортные отношения. Поэтому никакого сближения или отдаления в принципе и быть не может. Просто каждый делает свою работу и не мешает друг другу.

— Так Лабазюк тогда вместе с регионалами голосовал за законы 16 января…

– Он мне лично клялся, что не голосовал. Как мне известно, его позиция сейчас максимально проукраинская. Общаться мы начали еще во время избирательной кампании 2013 года в Волочиске. Я был на этих выборах кандидатом от "Батькивщины" и "Свободы", а его команда работала против меня. Они меня тогда поливали немного грязью, но начали общаться мы именно тогда. И сейчас у нас нормальная коммуникация.

У него в Хмельницком зарегистрированы дорожные предприятия. Открыл предприятие по производству агрохимической продукции "Байтон" в громаде, сейчас должен открывать еще один завод. Его предприятия платят нам большие налоги. Для меня это важно, потому что это еще и сотни рабочих мест. Поэтому мы, конечно, общаемся. И будем общаться.

— Виолетте Лабазюк формировать большинство в облсовете помогали? Насколько мне известно, у нее не так давно не было кворума.

— Стоит понимать, как мы шли на выборы. Они шли от "За майбутнє", мы шли "Командой Симчишина". В громаде они своего кандидата не выдвигают, на всех публичных встречах они поддерживают меня. Мы обсудили формат, что когда мы заходим в облсовет, то сразу начинаем общение относительно главы. Чтобы руководил облсоветом либо наш, либо их представитель.

"Команда Симчишина" выиграла выборы по процентам, но по количеству депутатов у нас получилось 13-13. Тогда в переговорный процесс включилась "Евросолидарность". Но мы не хотели идти в оппозицию, потому что обещали избирателям быть властью. И, согласитесь, было бы странно выиграть выборы и идти в оппозицию. Тогда мы договорились, что их представитель займет позицию председателя облсовета, а наш станет первым заместителем. Это выгодная история для нас, я считаю. Так облсовет работает уже четыре года, и работает довольно успешно.

О политическом будущем

— В 2020 году вы говорили, что это ваш последний срок в должности мэра. Представим, что через какое-то время боевые действия завершаются. Что дальше? Какое политическое будущее видите для себя?

— Выиграв выборы, я планировал до 2025 года реализовать ряд крупных проектов, это мои большие предвыборные обязательства. Речь идет о самом большом и лучшем Дворце спорта на правом берегу (город Хмельницкий разделен рекой Южный Буг на две части, большая из которых правобережная. — Ред.). Об упорядочении действущей свалки и строительстве мусороперерабатывающего завода. Также это индустриальный парк, который мы начали. Это три ключевых вещи, которые были для меня важными. Четвертым пунктом могу назвать аэропорт, несмотря на то, что это областное учреждение, я очень хотел бы, чтобы он заработал. Ну и, конечно же, многие другие проекты для хмельнитчан.

В 2020-м я был уверен, что мы эти проекты вовремя реализуем, поблагодарим громаду, и я планировал двигаться в направлении больших масштабов — либо областной, либо правительственный уровень. Мне было бы интересно поработать в должности министра. Уверен, что какую-нибудь из отраслей смог бы перевернуть и сделать более эффективной.

Но 24 февраля эти планы очень серьезно поломали. Скажу откровенно, что на сегодняшний день у меня нет планов. Конечно, есть разные мысли по поводу будущего, но ясности пока нет. Сейчас главная задача – сохранить украинское будущее наших детей.

— Маловероятно, что вам предложат пост министра. Да и сомневаюсь, что вы согласитесь.

— Полномочия министра довольно ограничены. Если ты хочешь делать какие-то решительные шаги, то вряд ли у тебя это получится. Плюс — чтобы заходить в какое-нибудь министерство, нужна сильная команда, один ты этого не сделаешь.

— А как же "Команда Симчишина"?

— У нас были определенные амбиции после того, как победили на выборах в городе, районе и области. Но сейчас все поменялось. Уверен, что после войны у нас будет совсем другая политическая карта. Планировать что-то сегодня невозможно.

Сейчас я реально радуюсь, что утром просыпаюсь. Что мы можем жить, работать, помогать Силам обороны. Это самый важный план и задача!

О "кроте" в горсовете

— В июне СБУ задержала в горсовете "крота" — начальника отдела программного обеспечения Управления труда и социальной защиты населения Хмельницкого горсовета Руслана Битюкова. Он якобы "сливал" россиянам чувствительную информацию, связанную с военными. Известна ли вам его судьба?

— Он в СИЗО на два месяца. По завершении, думаю, суд ему продолжит арест. Его подозревают в государственной измене. И я искренне верю, что он получит по заслугам. Сейчас идет следствие. Пусть мои слова не будут восприняты как давление на суд, но за совершенное должно быть пожизненное заключение.

— Как его раскрыли?

— Где-то год назад он проявил себя в одной истории. Мы обратились по линии СБУ, чтобы они отработали. Они собрали доказательства и взяли его с поличным. Из того, что я видел, он действительно передавал врагу информацию. В частности, он имел доступ к части баз, связанных с участниками российско-украинской войны. Этот персонаж оказался российским чертом, поэтому должен понести за это наказание. Как и все ему подобные твари. СБУ, кстати, сработала очень качественно. Причем далеко не в первый раз. Раньше они обнаруживали немало вражеской агентуры и коллаборантов. Был случай, когда поймали такую же тварь, которая вела слежку за мной лично.