Почему важно переходить на украинский язык в семье и как побороть буллинг в школе, — объясняет нардеп

В ближайшее время МОН разработает рекомендации по предотвращению буллинга (агрессивнго преследования, травли — Ред.) и алгоритмы действия в таких ситуациях. На очереди – усиление ответственности за буллинг.

Для кого и что именно предполагается, а также — что не так со школьной программой по украинской литературе, "Телеграфу " рассказала автор профильных законопроектов, секретарь Комитета ВР по вопросам образования, науки и инноваций Наталья Пипа.

"Общество очень напряжено"

– Почему вы взялись за тему буллинга сейчас, во время войны?

– На мой взгляд, это актуально особенно во время войны. Общество меняется, и сейчас можно создать и ввести новые правила. Кроме того, общество очень напряжено, и случаев буллинга, о которых мы узнаем, по моим ощущениям, стало больше.

Мы три с половиной года работали над изменениями в некоторые законы Украины по предотвращению насилия и жестокого обращения с детьми (законопроект № 6393-Д). Начали еще до широкомасштабного вторжения. В Комитете по вопросам образования, науки и инноваций его впервые рассматривали 23 февраля 2022 года. Пока он принят, направлен на подпись президенту. Его нормы начнут действовать спустя три месяца после принятия.

Немного об истории вопроса. Еще 18 декабря 2018 года Рада приняла Закон Украины №8584 "О внесении изменений в некоторые законодательные акты по противодействию буллингу". Тогда впервые было определено понятие буллинга в украинском законодательстве и предусмотрена ответственность не только за совершение, но и за сокрытие таких случаев. Но этот законопроект касался только учебных заведений – школ, детских садов и т.д. А если случай произошел в летнем лагере, на занятиях кружков или в больнице, невозможно было никого привлечь к ответственности, потому что это было вне правового поля: не происходит образовательный процесс – нет никакой ответственности.

Мы же внесли изменения в некоторые законы Украины по предотвращению насилия и жестокого обращения с детьми, чтобы защита от буллинга охватывала все сферы жизни ребенка.

– Кроме случаев на улице?

– Там речь идет об обычных правовых отношениях, административной ответственности, например, но не о буллинге. У буллинга должны быть не только стороны конфликта, но и повторяемость действий и реакция группы. Это о реакции окружающих и взаимодействии с ними.

Приходилось убеждать о необходимости рассмотреть и принять этот законопроект сейчас, во время войны, не откладывая. Сейчас то же самое проходим с Комитетом по правоохранительной деятельности и законопроектом, который усиливает ответственность за буллинг. Я понимаю, что для них с их кругом вопросов буллинг может казаться чем-то менее срочным и важным. Но убеждаем.

"Я не давала унижать ни себя, ни других"

– Вы сами в детстве, подростковом возрасте с буллингом сталкивались?

– Как любой ребенок, чья фамилия одноклассники пытались извращать. Кстати, и сейчас некоторые коллеги-мужчины в сообщениях считают возможным "отрываться" по фамилии. Интересно, что коллеги-женщины такие приемы не используют. Меня не затрагивают подобные упреки, разве что удивляют. Такое отношение заложили сначала родители, затем — Национальная скаутская организация Пласт. Я ни в школе, ни в университете не давала унижать ни себя, ни при себе других людей, особенно — других девушек. Это должно быть нормой.

– Вы сказали, что сейчас дорабатываете вопрос ответственности за буллинг – речь идет о законопроекте №9400.

– Да. В противодействии буллингу, по сути, самое главное – даже не ответственность, а превенция, предупреждение. Потому что, повторюсь, буллинг — это не обидчик и жертва, это о реакции окружающих. Знает ли учитель, как правильно реагировать и что делать? Как реагируют дети, родители? Есть ли в группе детей правила взаимодействия? Есть ли доброжелательное общение в принципе, каждый день? Основа противодействия буллингу – это доброжелательное общение и поддержка детьми друг друга.

Приведу пример. В моем классе в школе была девочка из ДЦП, она немного волочила ножку. Нас собрала учительница и рассказала, не называя имен, что эту девочку парень унизил, назвав калекой. Она такая, как все мы, просто у нее есть особенности, ей сложнее. Никаких оскорблений не должно быть, мы все — один класс, мы должны поддерживать ее и друг друга. Я это хорошо запомнила. Более того, для меня такая постановка вопроса норма, я когда-то была удивлена, что так не везде.

У МОН до этого времени не было программы по превенции буллинга. Сейчас ее пишут — потому что мы внесли изменения в законодательство и сделали упор на превенцию. И только после этого уже идет ответственность.

Законопроект №9400 давно зарегистрирован, но правоохранительный комитет не хотел рассматривать его параллельно с №6393-Д. Сейчас буду общаться с коллегами, убеждать рассмотреть. При самом оптимистическом варианте развития событий законопроект №9400 будет принят осенью этого года — учитывая рассмотрение профильного комитета, первое чтение, правки и второе чтение.

"Когда есть законодательная база и требования закона, все возможно"

– Когда говорим об усилении ответственности, о чем идет речь?

– Во-первых, мы хотим предположить, что булера можно было отстранить от работы как минимум на год. Пока вообще нет отстранения, есть срок привлечения к административной ответственности: с момента совершения буллинга до наказания — три месяца. Этот срок нужно продлить. Обычно три месяца на судебный процесс маловато.

Условно, если обидчиком был учитель или директор школы и родители обратились в правоохранительные органы, а те подали в суд (это делает полиция на основе протокола), то три месяца обычно очень мало, чтобы доказать вину булера в суде и вынести справедливое решение. И через три месяца такой человек возобновляется на работе и продолжает работать.

Второй момент – мы предполагаем разработку коррекционных программ для обидчика и жертвы. Мы понимаем, что это будет не скоро и не просто. Специалистов мало, на эту работу нужны деньги. У меня нет розовых очков и представления, что завтра все заработает. Но это точно нужно делать. И когда есть законодательная база и требования закона, все возможно.

– Если буллингом занимается ребенок?

– Это важный момент. На самом деле учителя тоже жалуются на буллинг, его может совершать ребенок. Это тоже предусмотрено в законопроекте. До 16 лет ответственность за это несут родители, с 16 до 18 — дети, а после 18 — булер, как гражданин Украины, кто бы это ни был.

Увидим, будем ли серьезно увеличивать наказание. На сегодняшний день это штраф в размере от 850 до 3 400 грн. Или это могут быть исправительные работы.

Данные мероприятия мы будем дополнять прохождением коррекционных программ отдельно — для обидчика, отдельно — для жертвы. К примеру, это могут быть занятия с психологом.

Важный момент: буллинг происходит, когда человек хочет повысить себя, показать свою важность не через проявление лидерских качеств, а через унижение других. Когда ты публично привлекаешь булера к ответственности, его потребность повысить себя не реализуется. Напротив – он получает отрицательную реакцию. И есть большая вероятность, что в следующий раз он подобных вещей не сделает.

– А это не спровоцирует мстить – но исподтишка?

– Для этого нужно правильно с булером поработать. Это очень сложная задача, поэтому важно делать шаги на опережение. Я привожу пример британской школы. Там произошел случай буллинга. Родителям на почту поступило письмо с описанием ситуации (без имен) и напоминанием, что есть правила школы и такие вещи в данной школе недопустимы. А там родители, отдавая ребенка в школу, подписывают документ, обязующий не нарушать правила учебного заведения.

Коррекцию ситуации сделали максимально осторожно так, чтобы вся школа не знала, кто кого буллил. Но был разговор в каждом классе, родительское собрание и т.д. Предупреждение буллинга — это всегда эффективное сотрудничество учебного заведения, спортивного учреждения, больницы и т.д., а также родителей и детей. Когда дети не наблюдают конфликт, а пытаются разрешить ситуацию и не допустить ее обострения. Когда нет поддержки буллера и травли жертвы буллинга.

"Дети должны объединяться, чтобы защитить ребенка, которого оскорбляют"

– Наше общество привыкло жить по принципу: не жалуйся, не ной, ты должен быть сильным и защищать себя в школе сам. Мы привыкли покрывать подобные ситуации. Как может действовать этот закон, если наша ментальность немного отстает — не у всех, конечно. Но таких людей достаточно и среди родителей, и учителей.

– Это не ментальность, это культурные привычки. Они меняются от школы к школе, от региона к региону.

Если при подаче документов ребенка в первый класс школы с родителями проговорят правила, предупредят, и они подпишут согласие соблюдать эти правила, уже будут изменения.

Так же — когда мы дадим больше инструментов по работе с проблемой буллинга директорам и учителям школ, особенно младших классов. Ибо давайте откровенно: родители наиболее активно включаются во все процессы, когда ребенок учится в начальной школе. В среднюю и старшую они приходят реже.

И здесь важно сразу в коммуникации с ними разделить понятие: что такое жаловаться, а что такое – отстаивать права. Так же важно договориться с самого начала, что другие дети должны объединяться, чтобы защитить ребенка, которого оскорбляют, чтобы такого в коллективе не было.

Смена культурных привычек не происходит за один день, это длительный процесс. Но иного пути нет.

Мы – нация победителей

– Сейчас активно идет школьная реформа. Планируете ли что-то делать в этом направлении?

– Я много работаю над украинским языком в учебных заведениях, над созданием и поддержкой украиноязычной среды. Мы должны осознать, что перерыв – это часть образовательного процесса. Должны быть выработаны критерии украиноязычной среды в школе. Нужно донести до родителей, почему им действительно выгодно переходить на украинский язык в семье.

– Как обосновать эти выгоды?

– Дети, имеющие лучшие речевые компетенции, в саду и школе более успешны. Первый год обучения очень важен. Если ребенок лучше понимает украинский, больше читает на украинском и т.д., он легче входит в образовательный процесс, ему легче дается обучение, он чаще чувствует себя успешным, победителем. А это – основа всего дальнейшего обучения.

Есть общественная организация Андрея Ковалева "Совместная". Они проводят исследования по примеру многих стран. Ближайшая к нам – Эстония, постсоветская страна, Германия, Британия, Америка, Канада. Они исследуют речевые компетенции ребенка пяти лет в детском саду, впоследствии — шестилеток в школе.

У нас оценивая, как говорит ребенок, пишут "хорошо", "очень хорошо", "нормально". Но на самом деле дети из украиноязычных семей легче общаются на украинском и в образовательных заведениях, и с ровесниками. Они лучше читают, лучше понимают материал, подаваемый учителем. Они лучше входят в образовательный процесс, и им легче получить лучшую оценку. Поэтому говорить дома, в семье на украинском языке — важно, прежде всего, для вашего же ребенка. Хотя большая проблема в том, что современные дети являются первым поколением, произрастающим с гаджетами. У них в принципе речевые компетенции ниже, чем у всех предыдущих поколений. Пока думаем, как с этим работать.

Планирую в будущем также поработать над курсом украинской литературы, потому что его следует осовременить.

– Изменить содержание, список авторов?

– Скорее – подходы к преподаванию. Методика преподавания украинской литературы фактически формировалась во времена тоталитаризма и до сих пор во многом повторяет кальки, которые когда-то диктовала Москва.

Нужно изменять подходы к изучению литературы, давать детям возможность выражать свое мнение.

– Что имеете в виду, говоря о кальках?

– На примере. Как нам классически показывают Шевченко? Как показывали социалисты: бедным, несчастным, голытьбой в шапке. А Шевченко был очень экзальтированным человеком, который смог выйти за пределы своего класса, общаться наравне с интеллектуалами, интеллигенцией. Мы учим его под одним углом зрения очень узко, не рассматривая его других сторон.

То же — с Лесей Украинкой, а насколько это была многогранная личность! И когда мы больше говорим о других аспектах их жизни или жизни Ивана Франка, у которого взгляды в течение жизни менялись – он был разносторонней личностью – это другой подход.

Кроме того, мы очень мало говорим в литературе о нас как нации победителей. В большинстве произведений, в их подаче украинцы — несчастные крепостные. Да, эпоха романтизма имеет место быть, и такие произведения есть не только в нашей литературе. Но много было и других образцов творчества, на которых мы почему-то не сосредотачиваемся. Того же Стефаника, самого печального автора украинской литературы, можно изучать под разным углом и делать разные выводы.

У моего сына с математическим складом ума единственная плохая оценка – по литературе. Он любит думать, выражает свою точку зрения. Если это нельзя – ему не интересно. Я очень люблю украинскую литературу, но когда услышала, как им ее преподают во время онлайн-занятия, сказала: "Ок. Я понимаю, почему ты не горишь желанием ее изучать".

Для начала нужно будет поговорить с учителями-предметниками, есть ли у нас хороший учебник украинской литературы.

В частности, сегодня есть проблема, что грифы получат учебники, которые не соответствуют стандартам новой украинской школы. И в то же время у нас есть автономия, когда учителя выбирают любые из учебников, получивших гриф министерства. Выходит немного нонсенс. Или учебник отвечает стандартам НУШ, а методы – нет. Это все нужно просматривать.

– Насколько я понимаю, вы хотели бы, чтобы новые подходы к преподаванию украинской литературы были уже в 2027 году или раньше? Я имею в виду старшие классы.

– К 2027-му это уже реально. Удастся быстрее – сложный вопрос.