Если Зеленский скажет Трампу "нет": три сценария завершения войны в 2025 году

На 2025 год возлагается много надежд в контексте приостановки русско-украинской войны. Дональд Трамп, обещавший завершить войну за "24 часа", уже 20 января официально займет президентский пост и будет вынужден быстро подтвердить свою репутацию лидера свободного мира. Но дело в том, что условия, выдвигаемые РФ, для начала переговоров о мире отнюдь не совпадают с концепцией "справедливого" мира для Украины.

Как Трамп будет давить на Москву и Киев? Что будет, если Зеленский скажет "нет" президенту США? И, наконец, закончатся ли боевые действия в 2025 году? На эти темы "Телеграф" пообщался с политическим аналитиком Игаром Тышкевичем.

Три сценария

– Игар, в обществе очень много надежд, что вот в январе Дональд Трамп придет и все решит в вопросе войны в Украине. Так по вашему мнению, Трамп все решит?

– Мы, к сожалению, любим надеяться на волшебника, который придет, махнет рукой и скажет, что все хорошо. Давайте вспомним наши выборы президента. Менять систему не нужно, будет новое лицо, оно скажет: "Хоба!" и все будет хорошо. То же самое с Трампом. Одни говорят, что все будет плохо, другие, что все хорошо.

У США есть свои интересы, своя политика, которая идет почти неизменно в последние лет 15. Есть определенные косметические изменения в зависимости от того, кто президент — демократ или республиканец. Однако США уменьшают свое присутствие в мире. Это не сегодня возникло и это делают что Трамп, что Байден.

– Обозначьте интересы США.

– США формируют региональные коалиции, чтобы именно они, а не военные силы США, являлись проводниками американских интересов. США считают, что ключевой конкурент для них – Китайская Народная Республика. И это тоже последние лет 15. Соответственно, если есть эти факторы, то здесь что Трамп, что Байден, что Обама… Могут быть только другие лозунги, другие подходы.

Глобально у нас меняется мир. Если четыре года назад, до этого этапа войны, говорили, что мир будет трехполярным или больше, то сегодня, скорее всего, он будет биполярным. Это США и Китай. Соответственно многое будет зависеть от политики этих двух государств и от того, как быстро и как именно они будут договариваться между собой. В таком случае формат приостановки войны будет производным от результатов этих консультаций.

Поэтому с Трампом здесь только одно: он любит не институциональный подход, а персональный. Вот я приехал, я договорился, а дальше уже работают институты по наполнению [договоренностей]. Потому будет попытка быстро договориться.

– В рамках этой попытки как Трамп может надавить на Путина? Какие есть у него рычаги?

– А почему только на Путина?

– Ну тогда на Си Цзиньпина…

– На Си вряд ли. А вот на нас… Если принимать глобальную трансформацию мирового порядка, то несколько лет назад Москва являлась претендентом на участие в такой трансформации как государство из первой лиги. Путин не лжет, когда говорит, что это война за будущее России. Но будущее России как империи, супердержавы. По экономическим показателям Россия не супердержава. По технологическим, демографическим показателям также нет. Единственный козырь, бывший у России, это военная мощь. И в 2022 году произошла интересная ситуация: до этого Россия много говорила об Украине как о государстве "404", "failed state". Армия номер два в мире пытается идти войной на то, что с точки зрения РФ есть "failed state". И отгребает! И в таком случае вопрос: либо Украина не "failed state", либо российская армия не номер два и Россия не столь мощна. Россия начала терять внешнеполитическое влияние. Если она выйдет из этой войны без картинки победы, которую можно показать не только собственному населению, но и снаружи, то в таком случае Россия останется мощным региональным игроком, но уже не как глобальное государство. Поэтому для Путина это вопрос выживания России в том формате, в каком она есть.

Теперь с точки зрения других стран. Позиции России слабеют. Для США это выгодно, но для них невыгоден распад России. Для Китая то, что Россия выпадает из формулы трансформации мира на троих, тоже выгодно. Плюс на фоне западных санкций против РФ есть такая вещь как технологическая база экономики. То есть на базе каких технологий создается добавленная стоимость: начиная от науки и заканчивая станками. Китай фактически привязывает российскую экономику к себе: финансово, в торговом плане и технологически (продукция машиностроительной отрасли идет из Китая). Если раньше российская экономика базировалась на западных разработках, то сейчас она переходит на китайские.

Теперь возвращаемся к конкуренции США и Китая. Для США Россия нужна целой и для Китая Россия нужна слабой, но целой. США нужно заканчивать эту войну и начинать извлекать Россию из-под санкций (оказывая технологическую помощь), за пять минут до того, как Россия пройдет точку невозвращения в технологической привязке к Китаю. А для Китая [завершить войну] через пять минут после того. И для тех, и для других окончание войны, в принципе, выгодно, потому что Россия сдает позиции. И здесь вопросы во времени и как эти две столицы [Вашингтон и Пекин] договорятся между собой.

– Давайте вот именно это и спрогнозируем.

– Идея Трампа была быстро закончить войну, пообщавшись с Зеленским и, возможно, с Путиным. Услышать, что говорят стороны. Если одна из сторон говорит "да", а другая "нет", то давить на ту, которая сказала "нет". У нас есть определенный козырь, ведь для Путина нет образа победы, пока Украина стоит в Курской области (поэтому он не может сказать "да", — Ред. ) Для Путина это опасно с точки зрения сохранения власти. В русской истории ни один царь, во время войны или после не предоставивший своему народу картину военно-политической победы, не досиживал до конца. Пусть ты аннексировал гораздо больше, но ты потерял то, что было раньше. Это уже не картина победы.

В таком случае Путин отвечает "нет" и поднимает ставки и Зеленский отвечает "нет". Далее у США есть цикл давления на две стороны. Давление на Россию – увеличение помощи для Украины и дополнительные санкции. Давление на Украину – уменьшение помощи.

Но здесь очень важная вещь – автономизация европейской политики. Если будет компенсация помощи со стороны европейских партнеров, тогда у нас будет такой цикл в два-три месяца: США давят – мы не соглашаемся – компенсация от ЕС и мы снова выходим на начало цикла. В таком случае требования США становятся более близкими к нашим желаниям.

Если же на первом цикле обе стороны ответили "нет", то следующий цикл, скорее всего, будет по консультациям Трампа и Си. И дальше вопрос, как они будут существовать между собой. Если они не договариваются и ситуация не улучшается, но и не ухудшается, то боевые действия будут продолжаться до 2026 года (если, конечно, у нас не обваливается фронт).

Если США и Китай входят в жесточайшую экономическую войну, то у Трампа будет резон быстро вытягивать Россию, чтобы она не стала ресурсной базой для Китая. В таком случае, будет очень мощное давление на нас, чтобы мы пошли на уступки. И мы можем продолжать войну за счет европейской помощи или заморозка войны без мирных переговоров.

Если же США и Китай перейдут не только к экономической войне, а будут угрожать друг другу оружием, то давайте вспомним холодную войну. Великие державы не любят воевать друг с другом. Они любят воевать через прокси. И если есть эскалация, то нужно минимизировать риски, чтобы не прилетели "черные лебеди". Одна из таких зон риска – Украина. И тогда Вашингтон и Пекин будут заинтересованы в том, чтобы каким-то образом быстро заморозить войну. Чтобы США и КНР не перешли к вооруженному противостоянию. Тогда возможны какие-то Минские соглашения, условный грузинский сценарий. А дальше все будет зависеть от того, насколько мы рациональны, ведь грузинский сценарий может превратиться с точки зрения внутренней ситуации в южно-корейский, когда есть мощная помощь.

Третий вариант – если Китай и США пойдут по пути деэскалации и создания системы сосуществования. Тогда очень велика вероятность того, что появляется какой-нибудь китайско-американский план. И тогда давить будут на обоих: на Россию и на нас. Но если Россия уже в таком формате отказывается, то, с одной стороны, у нас будет гораздо больше оружия, а с другой стороны, Путин будет разговаривать с разъяренным товарищем Си. И это тоже выход на определенные договоренности, но не сразу. Каждый такой цикл давления – два-три месяца.

"Развал России и поражение Украины невыгодны никому"

– В таком случае, где же место Украины, в договоренностях между США и Китаем?

– Сказать, что мы супер субъектные пока нельзя. Мы сражаемся не своим оружием, а наша экономика выживает за счет помощи от партнеров. Но говорить об абсолютной не субъектности тоже нельзя. Хочу напомнить, что весной 2022 ключевым советом для Украины было – договаривайтесь с Путиным и идите на уступки. Когда Украина показала, что она может сопротивляться, начались разговоры о помощи.

Поражение Украины невыгодно Европейскому Союзу, невыгодно США и невыгодно Китаю. И это очень странная война: нельзя развалить Россию, но нельзя дать Украине капитулировать. Именно поэтому возникают тезисы о компромиссах. Вопрос как близко или далеко [эти компромиссы] от наших желаний, нашего видения победы. И здесь речь уже об эффективности и рациональности Украины как государства.

Давайте вспомним 2023 год, когда приостановилась помощь со стороны США. Но война в Украине и помощь Украине это, в первую очередь, инвестиции в военно-промышленный комплекс США. В основном спонсоры республиканской партии – американские оружейники. И, чтобы лоббировать увеличение помощи, мы могли бы говорить в рациональном ключе, что это рабочие места для американцев. Но этот тезис взяла российская пропаганда и в Киеве сказали, что это неправда. В конце концов, к этому тезису вернулись в начале 2024 года. Это сработало, но если бы такая позиция была на полгода раньше, то, возможно, не было бы этого бана [с помощью].

Поэтому вопрос [компромисса] стоит с точки зрения рациональности: какое место будет занимать Украина в региональной системе безопасности, в Черноморском регионе, зачем нуждается в Украине ЕС? Мы повторяем один тезис: мы защищаем вас от России. Это понятно полякам, странам Балтии и странам, которые были под советской оккупацией. Но сказать португальцу, что мы защищаем тебя от России… Я не знаю, насколько это правильно. Мы очень мало формулируем тезисы, почему рационально и выгодно поддерживать Украину. Украина на фоне полной остановки внешней помощи сможет существовать и воевать от двух до трех месяцев.

– В том сценарии, где США жестко давит на нас, даже до радикального уменьшения помощи, Европа способна взять на себя это лидерство вместо США?

– Теоретически может взять лидерство и пойти по пути самостоятельной политики. Но для США также важны нормальные отношения с ЕС. И есть вопросы к Украине, насколько мы можем быть эффективными. Например, США уменьшают нам помощь, мы удерживаем фронт и внутри самой страны развиваемся нормально (или по крайней мере удерживаем ситуацию). Тогда в США возникает вопрос с точки зрения собственного влияния. Если положительный результат может быть достигнут за счет ЕС, то где роль США как великого государства? В таком случае США возвращаются [в разрешение конфликта] через один-два цикла. Но! Чтобы они вернулись, нам нужно нормальное и эффективное государство здесь и нормальная работа с нашими европейскими партнерами.

А теперь посмотрим, что, по моему мнению, задача номер один для Украины. Со стороны ЕС у нас общие границы с Румынией, Венгрией, Словакией, Польшей. С кем у нас конфликты? Венгрия. Раз. Словакия. Два. Там же президент не таков. Хотя с точки зрения процентов словацкой помощи, она одна из лидеров. Польша – фермеры не такие. Румыния осталась. Если ты, имея фронт с одной стороны, поддерживаешь конфликты в тылу… Ну, я не знаю… Это очень опасная позиция. Может не нравиться Орбан, Фицо, но эти государства являются частью НАТО и ЕС и так или иначе они действуют в рамках общеевропейской политики. На то она и дипломатия, чтобы говорить надо со всеми.

– Да разве не разговаривают?

– Ну, тут опять вопрос рациональности или эмоций.

– Ну просто Орбан есть Орбан…

– Да, Орбан есть Орбан, Дуда есть Дуда, а Туск это Туск. Есть персональная специфика, но говорить нужно с точки зрения интересов государств. К примеру, сколько аналитических центров в Украине исследует внутриэкономическую и политическую ситуацию в Венгрии?

– Честно, я не знаю…

– Ноль! Соответственно, вся риторика у нас идет из-за того, что мы прочитали или увидели какие-то действия с венгерской стороны, но сами мы не понимаем, почему это происходит. Ну будут ли тогда адекватны наши действия? Надо изучать. Словакия. Украина большая, а Словакия маленькая, зачем изучать структуру словацкой экономики? Польша. Зачем изучать структуру польских дотаций для фермеров и общую проблему дотаций на сельское хозяйство? Ну зачем? Но когда возникает конфликт, мы сразу говорим – это рука Москвы.

– Вы затронули тему Курской области. Как эту карту мы будем разыгрывать? Если, как вы говорите, это наш козырь, то будем держаться до последнего?

– Для нас пока Курск – это залог того, что Путин не скажет "да" на формат быстрого прекращения войны.

Курск важен с другой стороны: финский сценарий или грузинский. Финский сценарий – это значит, что мы признаем "новые" границы России и повторение Минских договоренностей. Пока в Курске стоят украинские военные (я очень надеюсь, что будут и в Брянске), тогда если Крым выносить за скобки, то – Курская область Украины. А это уже нет картины победы для россиян.

Поэтому с военной точки зрения можно говорить, насколько это оправдано или нет, но с политической точки зрения, если мы говорим о возможности политических консультаций, заморозке или приостановлении войны, то Курская операция очень важна.

– Очень важны и ресурсные возможности России продолжать войну. Не может ли быть так, что на самом деле этих возможностей уже не будет, но в голове у Путина они еще будут оставаться?

– Если брать российскую аналитику, то там есть трезвая оценка ресурсных возможностей. Да, конечно, есть пропаганда, но они понимают опасность. Рекомендую почитать отраслевые анализы российских ведомств, находящихся в открытом доступе. Например, "Ростех" (государственная корпорация РФ по производству и экспорту промышленной продукции, — Ред. ) две недели назад они сказали, что износ основных фондов российской промышленности (если отбросить военную составляющую) больше 85%. Это значит, что станки и все остальное им нужны здесь и сейчас. Они это признают. Но, к сожалению, для нас, на 2025 год у России деньги есть. К началу 2026 года тоже есть. Дальше вопросы технологических "хвостов" санкций.

Давайте вспомним Венесуэлу. Она под санкциями. 2000 год – Венесуэла, наиболее богатая страна Южной Америки. Экономический рост и финансовый. Но технологические "хвосты", это означает, что, несмотря на колоссальные запасы нефти и газа, есть вопросы сложного механизма добычи. Технологические "хвосты" догнали ее в 2008 году с кризисом. Поэтому и в России по некоторым направлениям будут технологические "хвосты". Они есть и будут расти. Но просто деньги на то, чтобы покупать живую силу и частично вооружение и воевать, к сожалению, на 2025 год у них есть.

"Слуги" потеряют все

– Давайте смоделируем ситуацию. К примеру, мы достигаем какой-то заморозки войны, договоренностей. Как после этого развивается внутриполитическая ситуация в Украине?

– Есть вариант, что Зеленский идет на второй срок, а есть вариант, что нет. Если Зеленский уходит на второй срок, то он будет заинтересован в том, чтобы провести президентские выборы как можно скорее.

– Почему спешить?

– Пока не будет организована и выдвинута мощная альтернатива. С точки зрения Рады, то "слуги" теряют все. В Раду, возможно, пройдут, но, насколько я понимаю, Офис президента работает по созданию параллельных проектов. И Рада будет как лоскутное одеяло – из многих небольших фракций. А там дальше вопрос, насколько мы сможем договариваться друг с другом. Если у нас будет недееспособный парламент, то мы скатываемся в "босниизацию" Украины и это "failed state" по крайней мере на два срока.

– Подытоживая: циклы договоренностей, о которых вы говорили ранее, означают, что скорого прекращения войны не стоит ожидать и в 2025 году боевые действия будут продолжаться?

– Почему же? Процентов 40, что может закончиться. Сейчас инаугурация Трампа, первый цикл договоренностей с ключевыми партнерами (это два месяца), соответственно, первая возможность выхода на какие-либо договоренности с нами в начале весны. Если мы отказываемся – давление на нас. Если отказывается Путин – давление на Путина. Добавляем два-три месяца и это середина лета. Если нет, тогда возможна затяжка либо до конца осени, либо до следующего года. Очень простая схема.