Я должен был играть в "Слуге народа", — Виктор Андриенко о "Квартале", шутках о ТЦК и комедии под ракетами

Режиссер и актер Виктор Андриенко запечатлел свое имя в истории украинского шоу-бизнеса после появления культового "Шоу долгоносиков" еще в 1990-х. Образ слегка безумного человека с носом-крючком стал визитной карточкой актера. Потом были ситкомы "Мамаду", "Большая разница", режиссерская работа в полном метре и даже две книги для детей.

Есть ли запретные темы для юмора во время войны? Почему "Квартал 95" — это уже не смешно? Кто придумал долгоносикам их носы, и, собственно, "что курили" создатели легендарного шоу, создавая сумасшедшую буффонаду? На эти и другие вопросы Виктор Андриенко ответил в интервью "Телеграфу".

"Я работал в стендапе"

– Виктор, вы подчеркиваете, что вы не комик, а актер комедийно-драматического жанра. Объясните нам всем, а в чем принципиальная разница?

– Если мы возьмем Борислава Брондукова, ты можешь его назвать комиком? Он не играет, как комик. Он актер драматически комедийного жанра. Понимаешь? Ну так случилось, что больше в комедийных ролях он работал. Даже можно и Чарли Чаплина назвать комиком, но он пошел дальше. Он начинал с комиков. Тогда комиковали. Но ты не можешь сказать, что в "Диктаторе" он комик или в "Огнях большого города". Там комедийные вещи, но он уже драматический актер.

То есть это разные вещи. Я учился на актера. Обзывайте меня "долгоносиком", "Мамаду". Это меня не обижает. Это мои образы, работы. Я не могу обижаться на то, куда положил свои усилия, опыт. Другое дело – получилась у меня роль или не получилась?

– Вы бы видели себя в стендапе? Сейчас этот жанр популярен.

– А я и работал. Мы же "долгоносиков" еще на сцене делали. А иногда тебя приглашают на день рождения, свадьбу, и там ты чистый стендапер. Например, у одного банка был корпоратив, всем (приглашенным выступающим. — Ред.) сказали: "На сцене работайте, а в зал не лезьте". А мне никто не сказал. Я когда нос надеваю, то я совсем другой человек. Я уже образ, сущность какая-то, а не Виктор Андриенко. Поэтому я прыгнул в зал, подбежал к людям за столом и сказал: "Дорогие наши клиенты, гепнулись все ваши проценты. На шикарные сбережения гуляем красивый день рождения". И ушел. А ведь это были клиенты банка! Откуда я знал?

Или я нос наклеил на одном из юбилеев известных актеров. Стоит Поплавский, дает интервью. Я подбегаю: "Ой, смотрите, какой шикарный человек! Такой умный, что голова не лезет в шляпу. Высокий талант, как две макаки поставленные вверх ногами. Человек с большой буквы, и такой буквы нет в алфавите. Поплавский – человек, который никогда не тонет…" И ушел. А потом стою и думаю: что я такое сказал? Это из тебя поперло, и ты уже не останавливаешься.

– А кто, кстати, придумал этот нос в "долгоносиках" как художественный образ? Это вы?

– Почему "долгоносики"? Витя Приходько (режиссер, сценарист, продюсер. — Ред.) предложил это. Я его тоже спросил, почему "долгоносики"? Он сказал, что в любой комедии, когда ты нос меняешь, то и лицо меняется. А когда ты делаешь большие глаза или уши, то оно не работает.

"Что они курили?"

– Передаю вам привет от комментаторов на YouTube под выпусками "Шоу долгоносиков". Там спрашивают: "Что они курили, когда это делали?" А действительно, допинг был на шоу?

– Нет. Смотрите, первые пять программ я сам работал, и мне нужно было все это придумывать. Это импровизация, чистый стендап. Тебе дали тему, например "времена года", "птичка", еще что-то, и я ее отрабатываю. И как это я делал, это уже этот образ, сущность. Потом привел я Гарика Конна (Георгий Конн – писатель-сатирик. – Ред.), и он начал писать тексты. Но тексты — это 20 процентов, а 80 процентов — это была моя импровизация. И знаешь почему? Потому что текст приносили за пять минут до съемки, и мне нужно было его запомнить. И я начинал придумывать, как мне его запомнить: здесь я в ухо из пистолета стрельну, здесь ударю по голове. То есть чтобы я помнил, что дальше у меня. Понимаешь? И эти штуки, которые я делал, это чтобы вспомнить, что будет дальше.

– То есть ничего все ж таки не курили?

– Не-е-ет. Все так думали. Ну и такие тексты писались: "У меня в ушах бананы, сигареточка во рту, я, пожалуй, сдохну рано через эту красоту". Гарик написал, а я это выдал. Говорили, Андриенко накуривается, напивается, после этого эти монологи говорит. Но я просто актер, и у меня есть режиссер, автор, и мне нужно синтезировать все это на себя и выдать. И "благодаря" этому лет пять после "долгоносиков" меня никто не брал никуда. Все думали, что я такой дурной, как тот образ, в который я вхожу.

И сейчас кто-то смотрит, думает, что Андриенко накурился, только дурка по нему плачет. Или дурка, или Верховная Рада. Одно из двух: под куполом цирка.

– "Шоу долгоносиков" – действительно культовое шоу, которое принесло вам всеукраинскую славу. А деньги принесло?

– А мы не думали о деньгах. Честно. У меня была студия, автор, и мы делали анимацию, рекламу. Многие из наших реклам попали в каталог лучших реклам мира в 1990-х. То есть мы зарабатывали деньги. А "долгоносики" — для меня это было удовольствие. Когда Тома Яценко (народная артистка Украины, одна из актеров "Шоу долгоносиков". — Ред.) узнала, сколько я зарабатываю в месяц, она была шокирована. Она думала, что я зарабатываю это за день, а это было за месяц.

– Долго чувствовали себя заложником одной роли? Вы говорите, что вас после "долгоносиков" пять лет никуда не приглашали.

– Ну не приглашали, тогда я сам работал. Мы приняли решение, что "долгоносики" пошли ногами вперед в вечность и будем заниматься другим. Хорошо оно, не хорошо, это уже другое дело. Но мне кажется, что это было правильное решение. И мы с Валентином Опалевым (актер, продюсер. – Ред.) начали "Мамаду", затем "Комедийный квартет", "Новые приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона".

Мне недавно позвонил человек и сказал, что они хотят с продюсерами возродить "Шоу долгоносиков", деньги есть. Я говорю: "Не проблема. Но один вопрос. Возьмите серию "Выборы". Послушайте и скажите, можем ли мы сейчас это говорить с экрана?" Вы это с экрана нигде не услышите. Ни 95-й [квартал], никто. Те же "дизеля" ("Дизель-шоу". — Ред.) классно делают, но они не доходят до такого "жесткача". Мы не думали рисоваться, мы так мыслили: я, Витя Приходько, Гарик Конн. Мы сами были цензорами и знали, что мы не показываем секс, пропаганду фашизма, расизма и патологию. Вот три вещи, которые мы не делали.

В чем проблема у современных некоторых стендаперов? Когда юмора не хватает, вставляют мат. Когда ты видишь, что человек вставляет мат, то у него не хватило юмора, мудрости.

– То есть матерные слова – табу?

– Материться? Нет проблем. Но ради чего? Когда бетонная плита падает на ногу, понятно. Что ты кричишь? "А! Какая… нехорошая женщина". А бывает, человек вставляет матерное слово, даже когда рассказывает шикарную историю. Зачем? У тебя и так нормальная история, и так она смешная, и ситуация смешная. Нет, он вставляет этот мат. Особенно на российском телевидении это так полилось, что вообще ужас. Когда оно по теме и когда нужно, это другая история. Дело не в табу. Ради чего? Вот скажи, надо "долгоносикам" мат?

– Конечно, нет…

– Для чего? Они и так дурные. Смысла нет.

Шутки о ТЦК

– По вашему мнению, во время войны для юмора есть запретные темы? Приведу пример с "Квартал 95", когда они делали номер о ТЦК и им за это изрядно "прилетело".

– Скажу честно – я не видел этот номер. Если бы я увидел, я бы разложил его.

– Ну запретные темы есть?

– Танцевать на костях – это одна история. Но если есть тема, она существует и не очень она хорошая… А как иначе ткнуть и сказать, что это нехорошо? В Советском Союзе был только Райкин (Аркадий Райкин – советский актер, комик, режиссер. — Ред.), и у него была такая миниатюра: он выходил на сцену с авоськой, а там была черная икра, колбаса, что-то еще, чего не было в Советском Союзе. Он стоит, а все ржут – ну Райкин вышел. Он смотрит в зал, а потом говорит: "У меня есть, а у вас нет". И все – оп! А он ушел. Сатира. И дело в том, что это работало. Люди понимали всю эту историю. Все зависит от человека, который это делает.

– Вы бы сейчас написали какую-нибудь сатиру о ТЦК, "бусификации"? Вы говорите, что нужно указывать на проблемные моменты.

– Я сразу задаю вопрос: кто это должен сделать? "Долгоносики", "Мамаду"? Кто должен сказать это? Виктор Андриенко вышел или кто? Кто должен это выдать? Не выходить прямо к микрофону и пошутить. Например, раньше у нас был ГАИшник инспектор Петренко (собирательный образ правоохранителя-коррупционера, который воплотил Валентин Опалев. — Ред.) и у нас власть была этот Петренко. То есть если он будет шутить, то это одна история. Надо понять, кто это делает, тогда я могу ответить.

– Как считаете, "Слуга народа" — это удачная, качественная политическая сатира или просто технология?

– Ты не поверишь, но я не видел ни одной серии. Совсем не видел. Хотя я должен был играть отца Голобородько. Меня позвали, я ждал-ждал, потом позвонил Яковлеву (Андрей Яковлев – сценарист и продюсер сериала. — Ред.) и говорю: "Так я буду или не буду?" — "Да нет, уже другой". Ну другой, так другой. Никогда у меня нет такого, что кто-то забрал мою роль, а я такой: "А! Чтоб ты ноги поломал!" Нет. Поэтому я не попал [в сериал], и я не смотрел. Не потому, что я обиделся. Нет. Просто у меня было много работы.

– Ладно, "Слугу народа" не видели, а "Квартал 95" тогда — это качественная политическая сатира?

– "Бабочка-однодневка". Ты посмотри старые шоу. С Володей [Зеленским], без Володи, но старые шоу. Сейчас… Это уже не смешно. Не потому, что это плохо или не плохо, но уже все, проехали. Это КВН. В КВН вышел, шутку сказал — и все. Посмотри старый КВН. Тебе будет смешно? Не будет.

Расходы на кино во время войны

– Поговорим о театре и кино. С началом полномасштабной войны, день в день, стало практически невозможно купить билеты в театр: Франко, Молодой театр, Леси Украинки… Раньше такого не было. Почему?

– Перезагрузка биокомпьютера. Я иногда играю спектакль в Одессе. Я приехал в Одессу, а в это время упали две ракеты. Погибли люди. А вечером играть спектакль. Отменять? Сами зрители сказали, что не надо, мы придем. Они сели в зал, Олег Филимонов (актер, ведущий "Джентльмен шоу". — Ред.) вышел, предложил минуту молчания, зал встал, актеры встали, и после этого мы начали играть. И мы сыграли комедию. Зритель очень благодарил нас своими аплодисментами. Людям нужно где-то отдохнуть. Поэтому во время Второй мировой что снимали? Комедии. Швейка того же.

– Сейчас существует такое мнение, мол, как можно во время войны выделять государственные средства на кино и сериалы? Как вы к этому относитесь?

– То же можно сказать о театре. Давайте разгоним всех актеров, позакрываем театры. И дальше что? Это то же самое. Только формат другой. Смотря что снимают. Для этого есть киносовет, эксперты на питчингах, которые смотрят, на что люди просят деньги. Я был экспертом Госкино на последнем питчинге. Почему мы не должны давать деньги ребятам на шикарные документальные фильмы о детях войны? О защитниках неба? Или же болельщики, которые воюют, – ультрас. Среди них белорус, россиянин и украинец, воюющие в одном подразделении. А до этого они били друг другу морды в мирное время. И это кино такое. Эти люди дают интервью на украинском языке, рассказывают, как все было до и как сейчас они воюют вместе. Почему не давать на этот фильм? Люди ведь не знают эти истории.

Шикарный фильм – "Потяг до життя". Зная столько историй, я не знал, как железнодорожники спасли Украину. Ребята разбили колеи, и сюда не заехали ни танки, ни "Грады" из Беларуси.

Есть очень интересный будущий фильм "Тигра". Сценарий написал военный, который воююет с 2014 года. Как он описывает эти детали боев, в документальном кино ты не можешь сделать такие вещи, как в художественном. И вот такие фильмы, они должны быть.

– Ну военные фильмы хорошо, а комедии?

– Назови мне украинский фильм, который сейчас имеет самый большой рейтинг у зрителя?

– Трудно сказать…

– "Поезд в 31 декабря". Потому что комедия.

– Ну а как же насчет художественного качества этого фильма?

– Это уже другая история. Не подходи со своим сантиметром. Просмотров больше, чем у других украинских фильмов.

– Ну вот, может быть, за такими сценариями теряются более талантливые, более достойные сценарии?

– Может быть. Не знаю.

"Депутат — это уже шоумен"

– Какая главная проблема украинского кино? К примеру, "Паразиты" (южнокорейская драма 2019 года режиссера Пон Чжун Хо. — Ред.) при бюджете в 11 миллионов долларов собрали кассы 250 миллионов. Почему корейцы так могут, а мы нет? Не верю, что нет достойных сценариев.

– "Паразитов" только в Корее продали?

– По всему миру. У нас почему так не выходит?

– Ладно, у них бюджет 11 миллионов. Сколько у них ушло на рекламу? Пять миллионов! Любой бюджет любого кино Голливуда это 50 на 50. Тратят 200 миллионов, из которых 100 уходит на промо.

Возьмем "Мавку" в качестве примера (при бюджете в 187 млн грн, анимация собрала около 679 млн грн в прокате. — Ред.). Они подписали контракты со всеми дистрибьюторами во всем мире еще до того, как фильм вышел. Дистрибьюторы дают деньги, но после того, как фильм выходит. Но там дистрибьюторы есть, занимающиеся промо. А у нас такого нет. Ну вот "Мавку" сделали — молодцы. Я снимаю шляпу, бизнес – the best. Тебе дают 100% на твое кино, на твой бюджет. Нахр*на тебе искать партнера? Раньше: пока снимаешь – зарабатываешь, а когда сняли, то уже не интересно. Многие не думали, куда они будут продавать это кино. Деньги могут вернуть фильмы, которые идут в коллаборации с иностранным партнером. Сейчас на Берлинале были представлены будущие украинские проекты, которые выиграли на питчинге и искали дистрибьюторов, которые будут прокатывать эти проекты по миру.

На "Иван Сила" (фильм, режиссером которого выступил Виктор Андриенко. — Ред.) дало [Госкино] два миллиона долларов. Как только нам дали это в гривнах, государство тут же чухнуло себе 600 тысяч долларов. Забрало себе.

– А это как?

– Налоги. При Януковиче так было. Дали два миллиона и тут же 600 забрали в казну. То есть государство дает деньги на фильм и забирает. Так мы не должны были больше платить налоги? Ни актерские контракты, ни мои? Нет. Это мы дали вам деньги и забрали налоги. Маразм. И ты читаешь, вот бюджет фильма – два миллиона. Какие два миллиона? Осталось 1,4 миллиона и они были полностью потрачены на фильм.

Мы с этим фильмом проехали от Ужгорода до Севастополя. В Севастополе люди смотрели, все классно было, 10 минут, у меня нет там текста, а когда вдруг стали говорить на украинском языке, то четверть зала встала и вышла.

– Ваша цитата из одного из интервью: "Если бы я был президентом, то запретил бы шоу-бизнесу идти в политику". Почему?

– Вообще-то депутат — уже шоумен, и президенты тоже шоумены (не имею в виду сегодняшнего). Вспомним Святослава Вакарчука. Он пошел, первую каденцию недосидел и поехал петь. Вторую каденцию недосидел – поехал петь. Так зачем идти в политику, если это не твое? Тебе проще пойти и сделать концерт. Даже не в деньгах дело. Ты ведь работал до этого для людей, люди давали тебе энергию, ты писал песни, ты хочешь снова им петь. Это твое предназначение. Иди дальше. Ты решил по-другому? Хорошо. Ну так тут иди до конца. А так "не мое" – и сдристнул. Так зачем идти туда?

– Ну для действующего президента, видимо, оказалось "его".

– Давай мы дождемся, и пусть он сам об этом скажет. Когда он уже уйдет и в мемуарах где-нибудь или в интервью будет рассказывать о своих ощущениях.