Апокалиптический разгром Красной армии на Волыни: крупнейшая танковая битва в истории произошла не под Прохоровкой

Вечером 11 июля и 12 июля 1943 года в рамках Курской битвы произошло встречное столкновение крупных танковых подразделений. 2-му танковому корпусу СС (311 танков и САУ, 70 тысяч личного состава) нацистов противостояли 5-я танковая армия и часть 5-й общевойсковой армии (более 800 танков и САУ, 130 тысяч личного состава). Не секрет, что и сегодня многие считают крупнейшим танковым сражением в противостоянии советских и немецких войск во время Второй мировой войны именно бой у села Прохоровка на Белгородщине, который продолжался одни сутки.

Мифологизация Курской битвы

По разным данным (отбрасывая совершенно фантастические варианты), немцы потеряли до 70 танков и САУ, чуть меньше тысячи солдат, тогда как потери советских войск оказались более ощутимыми: более 320 танков и САУ и семь тысяч личного состава. Ценой этих огромных потерь советские войска остановили наступление врага на южном фланге Курского выступа. На несколько дней противники перешли к позиционной обороне. Это была кульминация битвы: нацисты, не имея преимущества как в количестве личного состава, так и в танках, артиллерии и авиации, уже не могли проводить мощные наступательные операции.

17 июля 1943 года советские войска перешли в контрнаступление и немецкие отошли на исходные позиции, с которых и начинали 5 июля наступление в рамках операции "Цитадель". В ходе Курской битвы 5 августа 1943 года были освобождены Орел и Белгород, а 23 августа (уже во второй раз) и многострадальный Харьков. Наступательная стратегия вермахта потерпела крах, нацисты перешли к обороне.

В мифологизации этой битвы значительную роль сыграли советские пропагандисты: сталинских, брежневских, а сегодня и путинских времен. Хотя профессиональные историки еще в конце 1950-х годов, во время так называемой Оттепели времен правления Никиты Хрущева уже начинали публиковать по капле правду об этих событиях.

В последнее время, уже в путинской России побеждает взгляд, который можно назвать идеологическим прикрытием официальной версии относительно исключительной роли России в победе над гитлеровской Германией и ее союзниками. Конечно, в ней не идет речь о республиках Советского Союза и всех его нациях и народах, а также о союзниках по Антигитлеровской коалиции. Приуменьшается и роль ленд-лиза – военно-экономической помощи союзников. Так действительно ли битва под Прохоровкой была величайшей танковой битвой Второй мировой войны?

"Энергичные" приказы Жукова привели к полнейшему хаосу

На самом деле крупнейшей битвой по количеству использованных танков в мировой истории было противостояние на первом этапе войны в треугольнике Дубно – Луцк – Броды. Оно происходило в течение недели – с 23 по 29 июня 1941 года и завершилось почти полным разгромом частей РККА. Имея огромное преимущество (3128 танков, из которых 800 мощных КВ-2 и Т-34 против всего 728 танков врага, большинство которых уступали по техническим характеристикам), советские войска потерпели позорное поражение.

Главная проблема была в практически неразвитой общевойсковой структуре механизированных корпусов РККА: огромное количество танков при мизерном количестве артиллерии, минимальное количество пехоты в танковых и механизированных частях, неразвитая система моторизации, обеспечения боеприпасами. С первых дней войны обнаружилось катастрофическое отставание от немцев в налаживании связи, координации действий между подразделениями, ремонте техники, снабжении топливом и взаимодействии с авиацией.

До 22 июня 1941 года в СССР царили слишком оптимистичные настроения по поводу боеготовности РККА и ВМФ, несмотря на то, что "Зимняя война" 1939—1940 годов в Финляндии как раз и продемонстрировала, что сталинская "непобедимая и легендарная", как в целом и государственная система, на самом деле колосс на глиняных ногах. Решение о контрнаступлении на западной Волыни принималось в Кремле. Вечером 22 июня нарком обороны маршал Семен Тимошенко отдал приказ командующему Юго-Западным фронтом генерал-полковнику Михаилу Кирпоносу: 23 июня 5-я и 6-я армии, пять механизированных корпусов и вся авиация должны были нанести мощный контрудар, окружить и уничтожить силы противника и до конца следующего дня "овладеть районом Люблин"… Координировать действия войск Юго-Западного фронта назначили будущего "маршала Победы", к тому времени начальника Генерального штаба Георгия Жукова.

Механизированные корпуса должны были взять в клещи с севера и юга дивизии 1-й танковой группы генерала Эвальда фон Клейста, которые стремительно продвигались в направлении Житомира. Однако плохое взаимодействие между корпусами, прошедшими маршем почти 500 километров, хаос среди командования, вызванный и "энергичными" приказами Жукова, привели к полному беспорядку и дезориентации во время проведения операции.

Как такового сплошного фронта не существовало. "Сложилась уникальная военная ситуация: встречный бой танковых частей на широком фронте (50 км) без поддержки пехоты и при катастрофической нехватке у каждой из сторон информации о противнике. В такой ситуации должен был выиграть тот, кто скорее наладит управление и организует хоть какую-то более-менее приличную координацию действий между своими частями, а главное — умелыми действиями создаст у противника иллюзию окружения и заставит его отойти первым", – писал историк Владислав Гончаров ("Встречный бой танковых армий").

Главные потери советские танкисты понесли не на поле боя

Еще 23 июня Михаил Кирпонос принимает решение вводить части в бой эшелонами. В условиях сложной и закрытой местности получался удар "растопыренными пальцами", постепенно происходил самораспад наиболее мощного 8-го механизированного корпуса (на 22 июня – до 900 танков!) под командованием генерал-лейтенанта Дмитрия Рябышева и других танковых частей.

Из-за пробок на дорогах (пехотные части РККА отступали на восток полностью дезорганизованными) и практически отсутствия горючего поломки в пути привели к потерям почти 50% материальной части. Во время хаотических танковых атак на время удалось создать реальную угрозу тылам немецкой танковой группировки. Однако очень скоро немцам удается преодолеть кризис из-за неповоротливости советских танковых частей, взаимоисключающих приказов командования Юго-Западного фронта и представителей Ставки и Генштаба.

По количеству и качеству бронетранспортеров, мотоциклов, противотанковых пушек, пистолетов-пулеметов, полевых радиостанций враг значительно превосходил советскую армию, у командиров которой даже не было обычных карт местности: война на территории СССР не предвиделась! Глубокая (на многие десятки километров) разведка, безупречная связь между частями нацистов, закаленных боями в Польше, а также во Французской кампании и во время оккупации Югославии и Греции, позволили им постоянно опережать противника. Главные потери советские танкисты понесли не на поле боя. Экипажи из-за поломок и отсутствия горючего от безысходности часто были вынуждены подрывать свои машины или попадали в плен.

Цитируем отрывок из книги "В тяжкую пору", посвященной начальному периоду войны, которую написал уроженец Херсонщины, будущий генерал-лейтенант Николай Попель. Именно о полном отсутствии взаимодействия между подразделениями рассказывал ему командир 34-й танковой дивизии полковник Иван Васильев, которого автор книги считал одним из лучших офицеров (отличился во время контрудара, в результате которого было на некоторое время освобождено Дубно; погиб в тяжелом танке КВ-1 уже 1 июля 1941 года при выходе из окружения):

"Наступление организовано отвратительно. Я не критикую командование. Только констатирую. Тем более, что "отвратительно" относится в полной мере и ко мне. Где обещанная по приказу истребительная авиация? Еще на марше у меня забрали зенитный дивизион, чтобы прикрыть Броды. Там он и стоит поныне, прикрывая город, в котором нет воинских частей и который сейчас не трогает авиация противника. Задача мне была поставлена наскоро, и я ее тоже ставил впопыхах. Наступление началось без разведки, без рекогносцировки, без артподготовки. Штаб корпуса нас не информировал ни о противнике, ни о соседях. Я знал, что у меня правый фланг открыт. Но только что выяснилось, что совсем неподалеку стоят наши части, пехота, кавалерия. Они и слыхом не слыхали о наступлении корпуса. А могли бы очень помочь. Прошу штаб корпуса связаться с соседями и через армию или фронт обязать их взаимодействовать…"

Результаты битвы оказались катастрофическими для РККА: 2648 советских танков потеряны безвозвратно (сгорели на поле боя, уничтожены или захвачены врагом). Немцы потеряли безвозвратно только 85 танков; 200 были подбиты и после ремонта вернулись в строй. Бронетанковые и механизированные части РККА на южном фланге фронта практически перестали существовать. Начальник штаба Сухопутных сил генерал-полковник Франц Гальдер писал в своем знаменитом дневнике о неожиданных трофеях, захваченных немцами: "Вагнер доложил об огромном трофейном составе в Дубно: большое количество жидкого топлива и бензина, 95 грузовиков, 215 танков, 50 противотанковых орудий…"

30 июня 1941 года Ставка Главного Командования отдала приказ до 9 июля отвести войска к старой государственной советско-польской границе, чтобы "организовать устойчивую оборону полевыми войсками с выделением прежде всего артиллерийских противотанковых средств". 10 июля немцы захватили Житомир, и это уже был старт битвы за Киев, завершившейся катастрофическим поражением Юго-Западного фронта в конце сентября 1941 года. До Курской битвы, кардинально изменившей ситуацию на Восточном фронте Второй мировой войны, оставалось ровно два года…