Борец за Израиль и друг Украины: как одессит Жаботинский чтил Шевченко и создавал новую родину

В любом движении – национально-освободительном, националистическом и т.п. – есть свои яркие, харизматические лидеры. Уроженец Одессы Владимир (Зеев) Жаботинский вошел в историю сионистского движения как один из основателей и учредителей государства Израиль. Он родился 14 октября (по новому стилю) 1880 года в зажиточной семье ассимилированных евреев. Корни отца и матери находились соответственно в Никополе и Бердичеве.

Идейная основа мировоззрения Жаботинского прошла сложный путь. Работал с 16 лет в крупнейшей провинциальной газете Российской империи – "Одесский листок", был даже ее корреспондентом в Швейцарии и Италии. Оказавшийся в либеральной среде парень мгновенно стал известным журналистом, вскоре попробовал себя в качестве писателя и переводчика. Писал сначала исключительно на русском языке.

В националистической, великодержавной Российской империи в 1903-1905 годах произошли еврейские погромы, фактически направлявшиеся рукой царя Николая II, царедворцев и большинством представителей высшего православного клира. Ужасный погром произошел 6(19)-7(20) апреля 1903 года в Кишиневе в Бессарабии, во время которого погибли около 50 человек, до 600 человек были ранены и искалечены.

Именно после Кишиневского погрома 1903 года будущий святой РПЦ, псевдоцелитель, протоиерей Иоанн Кронштадтский, известный как ярый монархист и черносотенец (здесь надо поставить знак равенства – и антисемит) писал: "Сердце царя государства, особенно скорбит об этом ужасном кровавом происшествии".

На самом деле антисемитизм на протяжении многих десятилетий был одной из составляющих государственной политики империи Романовых. Евреи, запертые в полосе оседлости (большая часть материковой Украины без Слобожанщины, Крым, Бессарабия, Беларусь, Литва, губернии Царства Польского) находились в положении изгоев. Да, были исключения (купцы 1-й гильдии, выкресты, то есть евреи-конвертанты, бывшие военные и получившие высшее образование), однако абсолютное большинство представителей этой нации ограничивались в правах и не имели даже права покидать территорию полосы оседлости.

Владимир Жаботинский уже летом 1903 года поступает в еврейскую самооборону в Одессе, участвует в сборе денег для покупки оружия. Наконец он окончательно возвращается к еврейской идентичности предков, изучает древний еврейский язык – иврит (большинство украинских евреев-ашкенази говорили на идише) и начинает все больше интересоваться политикой.

В конце 1903 года Жаботинский переезжает в Санкт-Петербург, где продолжает работать журналистом – в газетах "Еврейская жизнь" и "Русь", в журнале "Заря". В условиях нарастания революционных настроений и начала Первой русской революции он в своих статьях отстаивал свободу личности и выступал против антисемитизма царской власти.

23-летний Жаботинский уже известный литератор в России, автор пьес и острых фельетонов; среди знакомых одессита друг детства Корней Чуковский (Корнийчук), а также Максим Горький и Александр Куприн, говоривший о его "врожденном таланте". Однако уже тогда в Жаботинском, журналисте и литераторе начинает "побеждать" политик. Еще в августе 1903 г. он был делегирован на VI Сионистский конгресс, прошедший в Базеле (Швейцария). С этим конгрессом связаны сфальсифицированные тайной полицией Российской империи и опубликованные известным русским религиозным писателем-антисемитом Сергеем Нилусом "Протоколы сионских мудрецов".

17(30) октября 1905 г., в условиях Всероссийской политической забастовки, а также прямой угрозы свержения монархии после позорного поражения в Русско-японской войне, царь Николай II провозгласил Манифест. В нем говорилось о частичном даровании населению политических и личных свобод, а также ослаблении цензуры.

Это событие вызвало приподнятую реакцию среди революционной молодежи и студентов. Одновременно по всему государству начались "патриотические" демонстрации в поддержку властей, которые в черте оседлости буквально на следующий день завершились погромами во многих городах. Главными целями погромщиков была студенческая молодежь, часто очень радикально настроенная к царизму и, конечно, еврейское население.

Так, в Одессе при почти полном бездействии власти уже 18(31) октября 1905 года начался четырехдневный еврейский погром, во время которого только в городе (без пригородных сел) погибли более 500 человек. Этническая и религиозная ненависть православных граждан, часто деклассированных и обнищавших элементов к евреям ("патриотические" демонстранты шли с портретами царя, иконами и хоругвями) налагалась на обвинения последних в революционной деятельности.

Основную массу погромщиков составляли крестьяне из окрестных сел и тысячи мигрантов из российских губерний – в основном мужчин, приехавших на сезонные работы в одесский порт. Полиция сама часто занималась грабежами и убийствами; арестованные погромщики отпускались почти сразу, как только они подписывали "покаянные" листочки с уже заранее напечатанными "свидетельствами". Еврейская самооборона была не в состоянии противостоять погромщикам, поддерживаемым властью; для наведения порядка даже использовались воинские части. И военные охотились в первую очередь за радикально настроенной молодежью и евреями…

Эти события сделали из Жаботинского радикала, причем не социалистических взглядов. Идея построения независимого еврейского государства стала его идеей-фикс. И главным образом на исторической "земле Израиля" в Палестине, которая в то время принадлежала Османской империи. В 1908-1909 годах Жаботинский работает журналистом в Турции, и там впервые посещает Палестину, где встречается с евреями-репатриантами из первой и второй алии (собственно репатриация, "подъем", восхождение вверх" на иврите). К 1914 году на древнюю родину переселилось более 75 тысяч евреев, в основном из Восточной Европы. Больше всего было репатриантов из черты оседлости в Российской империи.

Лишь во время Первой мировой войны, а именно после захвата в декабре 1917 года британскими войсками Иерусалима и обнародования несколько раньше, в ноябре 1917 года Декларации главы МИД Великобритании Артура Бальфура, "еврейский вопрос" получил шанс на решение. И именно на земле Палестины, как обещали лондонские власти. Однако все пошло не так, как желали сионисты…

Еще в конце 1914 года Жаботинский, оказавшийся в Египте – колонии Великобритании, – вместе с ветераном русско-японской войны Иосифом Трумельдором начал переговоры по формированию Еврейского легиона. Одно из небольших еврейских подразделений даже участвовало в неудачной десантной операции на полуострове Галлиполи весной 1915 года. Однако только летом 1918 года были сформированы два подразделения из нескольких сотен евреев-добровольцев. Они успели отправиться на Ближний Восток и участвовали в битвах с турками и германцами. Жаботинский был офицером и получил боевой опыт…

Британский историк Норман Дэйвис писал: "Политический сионизм отличался от остальных проявлений европейского национализма главным образом тем, что его священная национальная земля лежала за пределами Европы. А в остальных аспектах он имел все черты, свойственные и другим тогдашним национальным движениям: самоотверженную элиту мечтателей; сложную идеологию, основанную на националистической интерпретации истории и культуры; массы населения, которые еще предстояло убедить; целая группа врагов и, поначалу, никакого реального шанса на практический успех" ("Історія. Європа", видавництво Соломії Павличко "Основи", 2001). Таким мечтателем был и Жаботинский, но именно он оказался человеком, строившим каркас будущего независимого государства еврейского народа.

Внутри сионистского движения как раз в начале XX века наметился раскол, причем достаточно сложный для постороннего восприятия. Так, религиозное крыло сионистов (Mizrachi) априори не могли найти общий язык с более многочисленной общиной светских сионистов-ашкенази, которые были уроженцами европейских стран. В свою очередь, социалистическое крыло, опирающееся на пролетариат ("Паолей Цион" Давида Грина – Бен-Гуриона) встретило сопротивление более радикальных сионистов, исповедовавших интегральный вариант национализма – их называли сионисты-ревизионисты. Возглавил ревизионистов именно Владимир Жаботинский.

Итак, после завершения Первой мировой войны и получения Великобританией мандата на управление Палестиной начались тяжелые переговоры сионистов с англичанами. Последние оказались в сложном положении: они не могли не учитывать того факта, что арабы, составлявшие большинство населения Палестины, во время Первой мировой войны были их союзниками в борьбе с турками-османами и кайзеровским экспедиционным корпусом.

Начались кровавые конфликты между евреями и арабами, а Жаботинского весной 1920 арестовали (приговор – 15 лет тюрьмы!) за то, что он формировал "незаконные вооруженные формирования". Широкая кампания по освобождению лидера ревизионистов завершилась тем, что он получил свободу. Вскоре он был избран в руководящий состав Всемирной сионистской организации. Через три года он вышел из ее состава из-за несогласия с позицией социалистов, которые не противились ограничению репатриации евреев в Палестину. 1930-е годы прошли в постоянной борьбе Жаботинского с левым крылом сионистов.

Еще в 1920 году при содействии Жаботинского в Палестине были организованы отряды самообороны "Хагана", а в 1931 году — еще более радикальная военная организация "Иргун", которая после целого ряда еврейских погромов в Палестине не гнушалась и террористическими актами как против арабов, так и против колониальной британской власти.

Интересно, что в отличие от большинства лидеров сионистов, Владимир Жаботинский был благосклонен к украинскому делу. Он глубоко уважал нашего Кобзаря: "Шевченко есть национальный поэт, и именно в этом его сила. Он национальный поэт и в субъективном смысле, то есть поэт-националист, даже со всеми взрывами безудержной враждебности к поляку, к еврею, к другим соседям… Но еще важнее то, что он национальный поэт по своему объективному значению. Он дал и своему народу, и всему миру яркое, непоколебимое доказательство того, что украинская душа способна к высшим взлетам самобытного культурного творчества" ("Обрести государство Израиль").

В статье посвященной великому украинскому поэту Тарасу Шевченко от 1911 года Владимир Жаботинский писал: "Есть на этой границе села, где по одну сторону реки живут "х*хлы", по другую сторону — "к*цапы". Живут испокон веков рядом и не смешиваются" .Каждая сторона говорит по-своему, одевается по-своему, сохраняет свой обычай; женятся только со своими; сторонятся друг друга, не понимают и не ищут взаимного понимания. Такого выразительного "отталкивания" нет, говорят, даже на польско-литовской или польско-белорусской этнографической границе". Это был тогда несколько неожиданный взгляд на концепцию "единой нации", словно по воле истории разделенной на великорусскую, малорусскую и белорусскую. Слова еврея-сиониста диссонируют как со взглядами тогдашних великодержавных шовинистов, унификаторов, так и с позицией современных, которых в первую очередь олицетворяет Владимир Путин – лидер соседней страны-агрессора.

Владимир Жаботинский упоминал и о главном атамане Симоне Петлюре, выступая против кампании по его дискредитации после убийства в Париже в 1926 году агентом советских спецслужб Самуилом Шварцбардом. Он давал показания на процессе в столице Франции, который из-за украинофобских взглядов и судей, и защиты убийцы занимался дискредитацией украинского национально-освободительного движения: "Я с ними вырос, вместе с ними вел борьбу против антисемитов и русификаторов – еврейских и украинских. Ни меня, ни остальных мыслящих сионистов южной России не убедят, что людей этого типа можно считать антисемитами".

1940 года Жаботинский, уже в условиях развертывания Второй мировой войны, уехал в США. Там он начал переговоры о создании еврейских воинских частей для борьбы с нацистами. 4 августа он скончался от сердечного приступа, находясь в молодежном лагере сионистской организации "Бейтар". Уже в 1964 году Владимира Жаботинского перезахоронили на горе Герцля в Иерусалиме. Кстати, он завещал похоронить его на этой земле только по решению правительства Еврейского государства: был уверен в том, что мечта молодого одессита вскоре будет воплощена в жизнь.