Первый пошел: кандидат в президенты Друзенко о политической рекламе, "кидке" Трампа и проигрыше в войне

В начале года соучредитель Первого добровольческого мобильного госпиталя (ПДМГ) им. Николая Пирогова Геннадий Друзенко объявил о намерениях идти в политику. И это в разгар войны с РФ, ведь очертаний справедливого мира для Украины, на горизонте пока не видно. Такое громкое заявление, подкрепленное бигбордами с рекламой ПДМГ, появившимися в разных городах Украины, вызвало в соцсетях волну хейта. Ведь как можно объявлять о политических амбициях во время войны?

А действительно, как? Кто будет финансировать избирательную кампанию Друзенка? Является ли он политическим проектом Пинчука, и, собственно, на какие средства сделана первая, во время "большой" войны, политическая реклама в стране? На эти и другие вопросы Геннадий Друзенко ответил в интервью "Телеграфу".

"Мы проигрываем. Это следствие политики"

– Геннадий, вы, наверное, первым сделали политический каминг-аут и открыто сказали, что идете в политику…

– Когда закончится война.

– Именно так. Сразу вы "выхватили": как он может о таком говорить во время войны? Собственно, я вас и спрашиваю то же самое.

– Смотрите, есть классическая фраза, что война – это продолжение политики другими средствами. К сожалению, войну мы пока проигрываем. Как нам это ни прискорбно признавать, последние полтора года после неудачного контрнаступления, мы теряем территорию, людей, мы теряем веру. Соответственно, что-то у нас не так с политикой. Наши защитники – это очень важно. Они находятся на переднем крае. Но войны выигрывают не армии, войны выигрывают государства. А политика – это искусство управления государством. Поэтому когда закончится война, если я доживу, то я пойду [в политику]. Появится лучший кандидат? С радостью поддержу. Но пока, к сожалению, не увидел человека, готового к руководству государством. С радостью сделаю то, о чем мечтал: на нашем языке это называется "изменить конституционный дизайн". Поэтому я думаю, что это абсолютно нормально.

– А как относительно этичности говорить о политике во время войны?

– То, что мы проигрываем – это следствие неэффективной, непрофессиональной политики. Те, не доехавшие до фронта снаряды, кто-то на них украл в тылу. Кадровые назначения. Это же политические вопросы: командиры, пускающие на мясной штурм. Это следствие политики, когда страна, где штурмовали военкоматы с желанием попасть на фронт, превратилась в страну, где появился термин "бусификация" и целые отряды людей в камуфляже вылавливают людей. Это та же страна. Это и есть следствие политики. Когда мы могли выиграть у россиян, мы не наступали и боялись зайти в Россию в 2022 году. А когда Россия собралась с силами, мы сейчас бьемся головой о стену. Это политические решения!

Путин – как дождь, гроза, ураган… Мы ничего не можем поделать. Россияне сделали свой выбор. Россия такая, как есть. Более того, она такова была веками. Но мы можем что-нибудь сделать с собой. Как превратилась страна, где люди рвались ее защищать, в страну, где люди платят любые деньги, чтобы убежать от военкоматов, за границу. Наверное, это следствие неправильной политики, а наши поражения – это следствие этих неправильных политических решений. Вот ты врач, видишь больного, и должен прийти и предложить свои услуги, понимая, что организм очень болен.

Что касается политики, я пол жизни учился на это: один из немногих, кто изучал конституционный дизайн, три раза был на государственной службе, знаю, как она работает и не работает. В конце концов есть история успеха, когда с нуля появился ПДМГ и перед новым годом он отметил стотысячного пациента. Без копейки финансирования госбюджета. Я шучу, что наверное хочу попытаться превратить всю страну в большой ПДМГ, где людям комфортно, где царит справедливость, и которая дает с минимальными затратами максимальный эффект. Почему нет?

– Превратить всю страну в большой ПДМГ… А в каком качестве вы себя видите? В качестве президента?

– В этой стране есть ровно одна политическая должность. К сожалению, власти Зеленского полностью десубъективизировали парламент, Кабмин. Поэтому, к сожалению, в этой конституционной архитектуре, которая сейчас существует, есть ровно одна должность, позволяющая менять страну. Как в больнице оперирует только хирург, такие хирургические изменения в Украине может сделать только президент.

– Вам часто "прилетает" также за бигборды ПДМГ по всей стране. А не лучше ли эти средства отдать на ВСУ?

– Подождите. На ВСУ? А ВСУ это самый эффективный распорядитель денег? Я знаю, сколько на снарядах "наваривают", поэтому я не собираюсь финансировать коррупцию. Упало ли в ПДМГ количество пациентов после появления бордов? Нет. Во время появления бордов мы открыли две новые позиции в Сумской области. Мы как строили, так и строим наш реабилитационный центр. Третьей штурмовой не мешают воевать борды, "Хартии" не мешают. Это же самые лучшие бригады. А у нас точно не больше. Никакого вреда для нашей работы это не нанесло. Люди вносили целевой вклад на пиар. Почему о Третьей штурмовой, "Хартии", 93-й бригаде и других людях должны знать, а о ПДМГ нет?

Кроме того, наши борды повешены безвозмездно – нам это предложил владелец компании. Мы заплатили только за печать и расклейку. Вот так бывает: иногда, людей, которые делают добрые дела, за это благодарят. Поэтому волнуются, скорее всего, те, кто никогда ни копейки на ПДМГ не донатил.

– Избирательная кампания – дорогостоящая вещь. Кто вас будет финансировать?

– Понятия не имею. Медицина это тоже дорогостоящая вещь. Когда начиналась "большая" война, мы возвращались в Киев и у нас было три машины, из них одна скорая, и один медик – моя жена. Под конец киевской кампании у нас было больше скорых, чем у любой бригады ВСУ. А сейчас наши активы составляют более шести миллионов долларов. Они откуда-то появились. Причем с [Виктором] Пинчуком я лично поругался в начале войны. У нас не сложились отношения. Сорос нам никогда денег на ПДМГ не давал, хотя мы их офис использовали. Ахметов… Мы когда-то разговаривали, много лет назад, но так они нам ни копейки не дали. Кто там? Коломойский тоже никогда не поддерживал ПДМГ. Когда-то Юлия Владимировна [Тимошенко] подарила нам скорую, а мы ей подарили коллекцию икон на ящиках от патронов. Петр Алексеевич [Порошенко] тоже никогда ПДМГ не помогал.

Тем не менее, ПДМГ помогал FedEX, Pfizer, "Новая Почта", WOG, МХП. Но смотрите, вот если бы я просыпался с эротической мечтой стать президентом (ну жизнь не сложилась)… Я же предлагаю свое видение, опыт, знания. Если на это есть запрос, то деньги появятся. Если нет, ну значит я не должен становиться президентом.

– Но все же. Если вы планируете идти в политику, то кто-то должен давать на это деньги. Вы говорите, что дают деньги на ПДМГ. Но давать на ПДМГ и давать на политика — это разные вещи.

– Конечно. Вот вчера собрал бизнесменов (пока не буду открывать имена), средней руки из разных областей, которым интересно, чтобы Друзенко был президентом. У нас появились деньги на очередную волну бордовой рекламы. Ты приходишь и говоришь: "Люди, в меня нельзя вложить миллионы, а потом получить подряд, право дерибанить Украину". У меня не воруют в ПДМГ, а все, кто пытался, давно не с нами.

Вот мы сейчас в помещении, здесь дом. В этой ситуации, в которой мы сейчас находимся, он стоит условно миллион. Ну, война, может прилететь ракета. Если Украина капитализируется и станет, условно, хотя бы как Польша, то есть ВВП вырастет втрое, этот же дом, ничего не меняя, будет втрое дороже. Мыслящий бизнес он хочет не получить эксклюзив на грабеж страны. Системный бизнес желает свою капитализацию. А капитализация зависит от страны. С кем я таким образом нахожу общий язык, те и помогают. Кто хочет "эксклюзивчик" – не ко мне. Я думаю, таких кандидатов будет много.

"Трамп поставит войну на паузу"

– Выборы будут 26 октября ?

– Понятия не имею. Я ведь не Петр Алексеевич. Я не инсайдер. Логику, которую я вижу – Трамп уперся. А он умеет достигать своих целей. То есть он сделает все, чтобы поставить войну на паузу. Я не верю в вечный мир с Россией, но ему сейчас нужна быстрая история успеха. Ему удалось это сделать в Израиле (еще до инаугурации), а Украина следующая.

Соответственно, как только военное положение не продолжается (а оно у нас до 9 мая), включаются процедуры мирного времени. А если войну поставят на паузу, как много пишут, на Пасху (православные вместе с католиками празднуют 20 апреля — Ред. ) или на 80-летие победы во Второй мировой войне, то не будет никаких законных оснований продолжать военное положение. Тогда у нас начинаются 90 дней и простая арифметика: выборы президентские приходятся на конец лета, а через три месяца парламентские и местные.

– Это приостановка войны без гарантий безопасности для Украины?

– У Украины есть одна гарантия безопасности – ее Силы обороны. Я не верю в НАТО. НАТО воевало две войны: выиграло в Югославии, разбомбив Сербию, и проиграло в Афганистане. Вы верите, что проигравшая талибам организация может защитить Украину? У них хватает техники, но у них люди не хотят воевать. Поэтому я не верю, что НАТО может спасти кого-то. Тем более такое НАТО, где Европа перессорилась с Америкой. Я всегда говорил, что единственная возможность для Украины чувствовать себя более или менее безопасно, это превратиться в восточноевропейский Израиль. Израиль, как известно, не является членом НАТО, однако отлично отбывает все нападения на себя. Поэтому я верю в Силы обороны Украины и украинский ВПК, когда кнопки и программирование все в Киеве, а не где-то в Вашингтоне, когда мы каждый пуск ракеты по вражеской территории просим.

Как только "Южмаш" вспомнит свои славные традиции и произведет тысячу баллистических ракет, готовых долететь до Москвы в течение часа, ни одно ПВО не сдержит такую армаду. Мы сможем спать спокойно, потому что слава Богу, в Кремле не фанатики, типа Гитлера или Троцкого. Там люди, которые любят хорошую жизнь, богатую. Будут скрежетать зубами, делать спецоперации, но "большой" войны больше не будет. Ибо как только ты можешь разрушить Кремль – спи спокойно.

– Но ведь не факт, что мы произведем эти тысячи баллистических ракет…

– А что нам мешает? Мы же смогли сделать "Нептуны", значит есть те, кто умеет делать ракеты. Я въезжаю в Киев через Оболонь по Богатырской. Такое впечатление, что трассу готовят для Формулы-1 в военное время. Вот если бы эти деньги пошли на ракетные разработки и "Южмаш" перевезли бы уже в Карпаты или в Закарпатье. По деньгам все сходится. У нас трещат золотовалютные резервы. Сегодня по деньгам мы можем сделать тысячу баллистических ракет. Опять же возвращаемся к политике – неправильные политические приоритеты, потому что строим дороги. Просто наверняка не научились еще на ракетах дерибанить.

– Идя в политику, вы просчитывали кто ваш избиратель?

– Если бы мы победили в этой войне, то, конечно, избиратель искал бы подсознательно (голосуют же сердцем), генерала на белом коне в орденах, медалях, аксельбантах. К сожалению, очевидно, что войну мы, по крайней мере, не выиграем. И скорее всего, она закончится очень больно для Украины. На болезненных, несправедливых, даже унизительных условиях. Соответственно, что ищет не покоренный, но раненый солдат? Он ищет спасителя, доктора. Я очень надеюсь, что подсознательное украинца станет искать спасителя-врача. Образ – того, кто может залечивать раны. Это тем, чем мы занимались последние 10 лет. Если в медицине я некомпетентен (я всегда медиков спрашивал, чем я могу помочь), то как работает государственная машина, как реформируют государства, как ее сделать эффективной – большую часть своей жизни я посвятил этому вопросу.

– Вы говорили о новом "конституционном дизайне". Как вы думаете, какой основной баг в нашей Конституции?

– Конечно, президентский пост. Президент слишком силен. И этой болезнью сейчас болеет Америка. Выходит популист, "продает" шоу или кино, народ влюбляется, (ну, у народа нет знаний), и выбирает его. Какова логика президента? Выигрывает только один, а все остальные проиграют. Как в фильме о МакКлауде: ходишь и всем рубишь головы. И потом страна становится заложником одного человека. А статистика показывает, что Вашингтоны редко становятся президентами. Как правило, ими становятся гораздо более рядовые и корыстные личности. Соответственно, вся страна – заложник одного человека. Как было при Петре Алексеевиче, как было при Ющенко. Даже когда Зеленский победил с разгромным счетом. Сколько? 73 процента? Но ведь пришла голосовать половина избирателей (по данным ЦИК явка составила 62%, — Ред. ) То есть большинство страны проиграло. Главная болезнь в Украине – слишком сильная позиция президента. Президент должен стать гораздо слабее, а основной фигурой в политической архитектуре Украины должен быть премьер-министр.

– Я иду в президенты, чтобы обесценить этот пост… Где-то такое я уже слышал.

– Зеленский шел, чтобы быть один срок. Смотрите, я же о Конституции говорю давно, я ведь не Зеленский. Дальше вопросы доверия или недоверия к человеку.

О русском языке

– Из одного из последних ваших интервью: "украинский язык маст хэв, но все остальное — простор свободы и конкуренции". А какая же конкуренция, когда у России такие ресурсы?

– У англоязычного мира еще больше ресурсов, у Китая. Россия не самая богатая страна…

– Но ведь англоязычный мир не стремится нас поглотить, убить.

– А чеченцы говорят на хорошем языке? Или буряты? Проблема ведь не в языке. Россия то же делала в Сирии, где почти никто не говорил на русском языке. Ну, тогда бы они не бомбили Львов, потому что во Львове мало кто говорит по-русски. Язык важен, потому что это идентификатор. Но есть вещи важнее языка: эффективность, порядочность. У нас в подразделении в свое время воевала Ольга Симонова – этническая россиянка, наверное, без капли украинской крови. Бронзовый чемпион России по каратэ. Она приехала в 2014 году сюда разобраться, понять, на чьей стороне правда. Я долго ей помогал получить гражданство. В 2022 году ее бронетранспортер, к сожалению, взорвался на мине и она погибла. Она теперь герой Украины. Так это настоящие украинцы, а не те, кто с прекрасным украинским языком, в вышиванках с Бандерой на всех стенках обворовывают Украину.

Русский, во-первых, вы не выбросите. Для этого нужно построить digital wall, то есть цифровую стену. Китай это может себе позволить, а Украина – нет. Поэтому ты ставишь vpn и читаешь все что хочешь на русском, слушаешь песни, смотришь кино. Во-вторых, нужно знать язык, чтобы допрашивать пленных. Если Россия остается для нас угрозой, мы должны понимать, что там происходит. В Украине нет ни одного института, который профессионально занимался бы нашим, как говорится, экзистенциальным врагом. И третий вопрос: русский язык – это ведь не всегда путинский режим. У меня хороший знакомый Михаил Шишкин – гениальный русский писатель. Линия его морально идеальна: он уехал из России, не получает там роялти, живет в Швейцарии. Он виноват, что родился в России, пишет на русском, что у него есть дар писать? Его позиция с 2014 года лучше позиции 80% украинцев, которые ездили и спокойно делали свой бизнес с Россией. В чем он виноват? Нож виноват, что им режут?

Мы должны смотреть на сущность сказанного, прежде всего, а потом уже на язык, на котором это сказано. Сказанное на русском не становится априори неприемлемым. Тогда давайте запретим журнал Шевченко, он написан по-русски, и всю его прозу. Мы готовы отказаться? Давайте выбросим огромную часть нашей истории и культуры. Надо Гоголя сразу из Украины, Королева. А Антонов? Мы же "Мрией" гордимся, но Антонов к*цап-к*цапом. А Амосов? Я вам приведу пример: когда замечательного украинского диссидента, шестидесятника, можно сказать, совесть украинской нации Светличного (Иван Светличный – украинский репрессированный литературовед, — Ред. ) судили, то с письмом в ЦК КПУ не обратился ни один украинец. Здесь был союз писателей. Соловьиной так чирикали, но обратились Антонов и Амосов. Два человека, которые не владели украинским. Потому что этика всегда важнее айдентики.

– Социологи уверяют, что настроения в обществе сейчас таковы, что Россия – враг для 100% украинцев . Вы же понимаете, что с такой позицией по языку будет трудно рассчитывать на какие-то политические дивиденды?

– Если бы я хотел любой ценой стать президентом, конечно, я спросил бы: "Социологи, чего народ хочет?" Налоги упраздняем, социалку делаем 100%, всем пожизненно пенсию.

Еще раз – украинский must have. То есть каждый, кто хочет быть украинцем, жить украинцем должен изучить украинский язык. Как ты живешь в Америке, ты должен выучить английский. Но все остальное… Ну, немцы здесь были когда-то. По разным оценкам, во время Второй мировой погибли от 9 до 13 миллионов. С россиянами в войне погибли около 100 тысяч сейчас. Чувствуете разницу? Давайте немецкий не учить. Давайте сожжем всего Гете, Шиллера.

– Но Вторая мировая была давно, а здесь еще живо все это.

– Советскому Союзу хватило мозга осудить гитлеровский режим, провести Нюрнбергский процесс, повесить самых одиозных преступников, а не обвинить в этом весь германский народ. Хотя поддержка гитлеризма была больше, чем поддержка путинизма. Ну, мы же не глупее их. И американцам хватило ума.

Ну, мы сбросим все памятники… Вы сбросили Пушкина? Поставьте кого-то туда. По-моему, самый гениальный украинский поэт XX века – Стус. Где у нас памятник Стусу? Табличка висит мемориальная на его доме. Ленина, конечно, сбросить легко: набросили канаты и сбросили. У Ленина, конечно, были свои тараканы в голове, но за 70 лет они изменили мир, не только свою страну. Кроваво изменили, часто преступно, но они что-то реализовали. Какое наше видение Украины? Здесь у нас и стоит постамент, извиняюсь, обоссанный, в самом центре Киева. И не появилось ничего украинского. Кто будет стоять вместо Пушкина? Только чтобы он был одесситом. Кто из украинцев зайдет одесситам? Вот в Киеве Пушкина точно нет (что ему здесь делать), но давайте Стусу поставим памятник. Давайте остановимся переименовывать все, что можно, по имени Степана Бандеры. У нас много гениев, наш пантеон не пуст. Давайте познавать своих.

– Вы постоянно подчеркиваете, что во время любого формата прекращения огня критична смена власти. Но ведь вы допускаете, что это изменение власти может ни к чему не привести?

– Конечно. Это же шанс. Демократия говорит только о шансе. Я ведь не оппонент Зеленского. Он меня, в отличие от поклонников Петра Алексеевича, не триггерит. Его есть за что уважать. В 2022 году он сыграл мегапозитивную роль. И не только потому, что не убежал, а потому, что он убедил мир поддержать Украину. Он как артист обратился в зал и зал поджал политиков быть решительными. Не помогать Украине было самоубийством. И оно сработало. Но сегодня он просто выдохся.

Надо дать Украине шанс. Могут выбрать худшего? Конечно. Мы это умеем. Но как минимум появляется шанс. Сейчас у нас нет шанса.

"Наша жизнь подошла к кассе"

– Трамп нас "кинул"?

– А Трамп нам что-то должен? Если 10 лет вы не можете сиську бросить, наверное, вам кажется, когда вас отлучили от сиськи, что вас "кинули". У нас есть какие-то соглашения, как у Америки с Кореей, Израилем? Нет. Будапештский меморандум говорит о консультациях. Они их провели. Вы читали плохо? Ну, это ваша проблема. В чем бросок? В Америке множество проблем: от здравоохранения, изношенной инфраструктуры и до долга, превышающего 100% ВВП. Почему Трамп должен просыпаться с мыслью об Украине? Здесь есть какие-то стратегические интересы США? Ну, когда "продавали" демократию, наверное, да. Когда пришли прагматические ковбои – нет. За все годы мы так берегли наших олигархов, что сюда не вошел ни один серьезный американский бизнес. Стратегическое оружие отдали, стратегические бомбардировщики порезали. Зато дворцы вокруг всех крупных городов выросли. Наша жизнь подошла к кассе и сейчас мы кровью, дорого, трагически платим за 30 лет абсолютно неэффективного, вороватого управления Украиной. Почему за это должны заплатить американцы? Они так вышли из Вьетнама, Афганистана, они так бросили курдов. Американские политики пытаются угодить американскому избирателю. А американский избиратель занимается, прежде всего, американскими проблемами. Поэтому я не вижу "кидка". Трамп ничего не обещал. Он честно говорил все на выборах. Это если бы он клялся, что я сделаю все, чтобы Украина победила, Россия развалилась, Путин сел, а потом пришел и стал договариваться. Чувак, ты лжец. А так что говорил, то и делает.

Вся наша стратегия в чем заключалась? Дайте деньги, мы хорошие. И тут оказалось, что это не работает. Потому это холодный душ. Его очень тяжело пережить. Он, очевидно, вызывает огромные обиды. Но как только вы здраво посмотрите на вещи, то оно должно было произойти раньше или позже.

– Речь вице-президента США Джей Ди Венса на конференции в Мюнхене , это, в свою очередь, такой пинок для Европы?

– Да. Я бы сейчас не дал больше 50%, что ЕС переживет трамповскую каденцию. Вся формула успеха Европы была очень проста: американский милитарный зонтик (можно не тратиться на безопасность, пусть американцы платят), дешевые российские энергоносители и Китай, то есть дешевая рабочая сила. В мгновение ока эти три составляющие успеха разлетелись. В нулевые годы ЕС все время увеличивался, а оказалось, что у него, как и у нас, жизнь подошла к кассе, а платить нечем. В этом отношении мы даже в лучшей ситуации. Мы переболели, и у нас появился иммунитет. Мы готовы жить в этом новом мире хищников. Потому что мы первыми попали в эту турбулентность. А Европа, как богатая пенсионерка: вдруг пенсия прекратилась, а она не готова снова начать работать. И Украине нужно этим пользоваться.

Мы должны быть заинтересованы не во вхождении в ЕС. Мы же видели, что Макрон собрал саммит, и эти импотенты не смогли ни о чем договориться. Нам нужно разваливать Евросоюз и создавать новый блок. Великобритания, Скандинавия, Балтика, Украина, Польша – это жизнеспособная конструкция. Есть шанс создать что-нибудь новое, как после войны. Кто мог подумать, что страны, веками сражавшиеся, вдруг сделают Евросоюз? Потому что появились люди, думавшие "out of the box". И сейчас нужны люди, умеющие думать стратегически. Проблема Европы, что там нет личности масштаба де Голля, или Черчилля. Там есть высокопоставленные чиновники. Пока поезд едет по рельсам, машинист может пить, спать, гулять. А вдруг выехали на бездорожье. И здесь нужно двумя руками держать руль и четко знать, куда ты хочешь уехать. А они на это не способны. И здесь Украина становится нужна Европе. Боюсь, что "золотой век" Евросоюза закончился. В мгновение ока.

"В Белом Доме – циничные ковбои"

– Вызывает непонимание этот тон заявлений Трампа после разговора с Путиным. Например, благослови, Боже, народ России…

– У украинцев да. Но не у тех, кто читал историю. Помните, кровавого Мао (первый глава КНР и основатель Китайской коммунистической партии — Ред. )? Даже сталинизм по сравнению с маоизмом был разминкой. Сто миллионов своего населения замучены, культурная революция, все эти ужасы… И что делает Киссинджер (Генри Киссинджер – бывший Госсекретарь США (1973-1977), — Ред. )? Играет в циничную геополитическую игру. Приезжают и говорят, что теперь мы признаем не Тайвань, а Китай. То есть разделяет СССР и Китай. Никаких осуждений, никаких прав человека. И сейчас пожертвуем Украиной, зато оторвем Россию от Китая. Главная же проблема, как раньше, был Советский Союз, а сейчас Китай. Об этом давно говорили, писали. Нам болит. Действительно болит. Это великая трагедия. И мы думаем, что вся больница должна прибежать, потому что у меня болит. А в больнице куча своих проблем, пациентов, планов, бизнеса. В Белый Дом пришла команда циничных ковбоев, адептов частично простых решений. Нам следует принять новую реальность. Чем быстрее мы ее примем, тем быстрее мы можем попробовать адаптироваться к ней.

– Ретранслирую надежды некоторых украинцев: возможно, это такой гениальный план Трампа, чтобы усыпить Путина?

– Конечно, люди будут верить до последнего. Гитлер до последнего верил, что сейчас союзники поссорятся, и он сможет то ли с американцами выступить против Сталина, то ли Сталина против американцев и британцев натравить. К сожалению, это в человеческой природе. Это не игра, это не план. Трамп так думает. Тем более что мы ему отказали сдаться и поднять лапки. Как ни странно, я думаю, это Украину заставит мыслить вне отформатированной парадигмы. Надо искать контрбалансы в мире, и они есть. Мы так поставили на Запад и Америку, что думали, что это просто любовь до гроба. А оказалось, что это любовь до момента американских выборов. Кто у нас большой? Китай. Вечная игра: СССР и США и много режимов между ними балансировало. Украине нужно научиться быть частью Запада (потому что мы ментально часть Запада), но строить максимально прагматическую политику.

Когда-то Финляндия была в самой плохой ситуации, потому что там 20% территории забрали, базы прямо под Хельсинки стояли. Но потом они обрели в этом плюсы. Это был теленок, который у двух маток сосал: Европа и Советский Союз. И за 40 лет из страны известной только лесной промышленностью, вдруг стали страной Nokia и одним из самых лучших социальных проектов. Надо посмотреть правде в глаза и начать искать свое место в этом мире, который на глазах изменился до неузнаваемости.

– То есть американская помощь для нас все? Кончилась?

– Это уже сказали прямым текстом. И это повергло здесь всех в шок. Почему? Потому что на самом деле пришли к власти люди, не читающие книги, не имеющие нормального (даже не блестящего) образования. Ли Куан Ю (первый премьер-министр Сингапура — Ред. ) писал в своих воспоминаниях, что американская политика настолько непредсказуема, что с ней нельзя строить стратегические союзы.

Сейчас Европа либо побежит в Китай, либо какая-нибудь ее часть начнет субъективизироваться, в частности, милитарная часть. А в Украине армия сейчас больше всех европейских вместе взятых.

О разделе Украины

– Эта история с редкоземельными металлами она вообще о чем?

– Там были абсолютно колониальные условия. Это абсолютно африканская история. Мы ваша "крыша" и 50% наши. Только там о "крыше" не особо говорилось. Отдайте нам 50%. А нам что? А вам ничего. Тут как раз я Зеленского поддерживаю. Правильно сказал: Yankee go home. Заплатите за то, что мы давали вам как помощь. Давайте поднимем бумаги, почитаем, что гранты не возвращают. Кредиты? Давайте. Проценты платим. Когда там дата выплаты? И все Ок.

Здесь можно поиграть вообще интересно. Все равно денег не дают. С Китаем поговорить. Я думаю, что Китай предложит лучшие условия. При этом и с Россией гораздо легче договориться об остановке войны.

Просто надо понять, что ветер истории вынес нас в открытое море на небольшом кораблике. Это плохо, ведь лучше плавать на авианосце. Но у кораблика есть свои преимущества. Он гораздо более маневрен. В конце концов, куда грести, решаем мы.

– Мы сейчас видим, что все-таки реализуется сценарий "об Украине без Украины". Итак, нас ждет раздел Украины?

– Возможно, нас ждет полная десубъективизация и раздел Украины. Это будет полуколония, современная колония. А может, как в 2022-м, мы просто не захотим умирать, соберемся с силами и посмотрим правде в глаза. Мы дважды удивили весь мир, потому что по всем расчетам должны были развалиться в 2014-м и в 2022-м, но захотели жить. Пациент не захотел умирать. Мы можем это повторить. У нас есть все для этого предпосылки. У нас самая мощная армия Европы, опыт современной войны, лидеры бизнеса, которых просто нужно прекратить рекетировать. Посмотрите, как "Новая почта" взяла Европу, например. У нас есть все предпосылки, чтобы стать украинским тигром. Но для этого нужны две вещи: изменить конституционный дизайн (чтобы эта машина ехала) и просто заставить эти правила работать. Мы же имеем кучу правил, написанных на бумаге, а все решается по звонку. Если эти правила будут эффективными и справедливыми, через 10 лет вы не узнаете Украину. Будет стоять очередь сюда заехать, пожить здесь, делать бизнес, получить украинский паспорт. Но для этого нужно, как говорил Черчилль, попотеть, поплакать и затянуть пояса. Ибо такая сытая война – полный абсурд. Я нигде не читал об этом. Это значит, мы выживали за счет тех, кто нас защищал и западных налогоплательщиков. Жизнь подошла к кассе. Сейчас нужно подтянуть пояс, рассчитаться и начать надеяться на себя. Сейчас как раз время национального эгоизма. Мы не маленькая Чечня, мы даже не маленькая Грузия. У Украины есть все предпосылки для удивления мира, как мы не раз уже делали.